Александр Мирошников - Тревожная Балтика. Том 2

Андропову это было не по душе; не желая ссоры, он тут же сменил настрой разговора, улыбнулся.

– Чего ты на «годка» рычишь? А то сейчас… – резко вскинул руку над головой и устрашающе вытаращил глаза, – как дам, будет больно, – засмеялся. – Лучше сообрази поесть, у тебя всегда что-нибудь вкусненькое припрятано!

Лукин встал, поискал в столе.

– У меня Шикаревский старается… Каждый день то масло приносит, то копченую колбаску из холодильника тащит. Как он это делает… даже не знаю, – радист выразил улыбкой одобрение ловкости подчиненного.

Из железного ящика он вытащил съестные припасы, и друзья принялись есть.

В каюте Мирков неспешно рассматривал переборки, шкафчики и стол. После бурлящего кубрика тихая уютная каюта казалась монастырской кельей, где некого бояться и не от кого прятаться при отбое. В долгожданном уединении так и просидел до прихода сослуживца.

Заслышав звонок, потянулся к защелке, впустил сытого и довольного Андропова. Тот тронул Александра за плечо:

– Ты чего здесь сидишь? Иди в кубрик, знакомься с командой. Давай, не сиди. Тебе служить с ними. Я свое уже оттрубил. Я сейчас уже не служу; я давно дома!

Мирков подчинился. Прикрыл дверь и неспешно спустился вниз. Настороженно прошел по безлюдному коридору и робко проник в кубрик.

Известие о новом, не прослужившем и года эспээсовце, носящем звание старшины, мигом разнеслось по кораблю и стало новостью номер один. «Годки» знали, как поступать с самым меньшим призывом, но звание и к тому же возраст новичка ломали сложившиеся представления о «карасях».

Из дальнего угла звучал перезвон гитарных струн. Александр увидел троих парней, увлеченных музыкой. Щупленький подвижный старшина 2-й статьи играл и пел песню, а двое других внимательно следили за пальцами гитариста. Появление новенького не вызвало интереса.

Мирков скромно стоял в стороне, с удовольствием слушал перезвон любимого инструмента, наконец, решился присесть на ближайшую скамью. Беспечная веселость поющей троицы во время всеобщего аврала воспринималась странно, догадывался, что это старослужащие, которые могут позволить себе пренебречь порядком. Саша хотел примкнуть к ним, но сдержали опыт и понимание неравенства армейского общества. Впервые в жизни он столкнулся с многоярусной прослойкой, и каждая категория требовала к себе особого отношения. Наблюдая со стороны за подвижным старшиной, Мирков отметил, что тот был центром маленького кружка. Обладая невыразительной наружностью со скользким взглядом и широкой некрасивой улыбкой, он нисколько не стеснялся, а напротив, часто показывал в улыбке кривые зубы. Наконец гитарист уступил другому инструмент и место, а сам превратился во внимательного слушателя. Александр не удержался, сел рядом и, видя неумение парня, который едва владел несколькими аккордами, решился помочь.

– Вот так надо, – он смело поправил тому палец.

Гитарист глянул на него, кивнул, продолжал играть. Взял аккорд, взглядом попросил помощи у незнакомого старшины. Александр помог рукой.

– Ты умеешь играть? – живо обратился к нему маленький старшина.

Ответил положительно, наблюдая за пальцами на грифе. Вновь поправил.

– А может, что-нибудь сыграешь? – предложил старшина, рукой указал на инструмент, с любопытством глядя на смелого новичка.

– Давай, – легко согласился тот, взял в руки инструмент и занял освобожденное место. Удобно пристроил на коленях гитару и, проверяя строй, сверху вниз пробежался по струнам.

Вспомнил песню и запел приятным баритоном «Только месяц взошел на трон». Желая понравиться, рассчитывая на отклик, видел по лицам, что песня и он сам приняты безоговорочно. Троица попросила еще, он не мог отказать, только и желая того. Окрыленный успехом, взял первый звучный аккорд, а виртуозный вступительный проигрыш заставил присутствующих улыбнуться и замереть.

Глаза парней излучали удовольствие, а он радовался, что зажег свет в их сердцах и душах.

– Ты смотри, как играет!.. – восторгался старшина, который, казалось, жил песней, неотрывно глядя на руки новичка.

…Есть крыша дома твоего, – закрепил тем же проигрышем. Аккорд растворился в воздухе, и Саша посчитал, что принят новыми знакомыми, а значит, и остальной командой. «Вот как все просто, – довольно думал он. – С ними вполне можно общаться. По-хорошему можно и с „годками“ жить, если ты не мелкая душонка и не слюнтяй. Тем более, мы одного возраста. Если ты честен и не делаешь плохого, то и относиться будут так и к тебе. А по-другому и не должно быть, везде люди, и все хотят жить мирно», – рассуждал он, перебирая струны.