Катя Комлева - Счастливый случай. История о том, как раны обнажают душу

«Нет! Мне туда еще нельзя, я должна себя сама оттуда достать прямо сейчас! Сама! Из последних сил, нужно собраться!»

– Да, я здесь!

У меня получилось! Я услышала свой голос! Я снова тут!

«Теперь все самое страшное точно позади» – так думала тогда. Хотя, наверное, страшнее этого уже ничего не могло случиться.

Врачи в приемном отделении засуетились вокруг меня. До этого я в больницах бывала нечасто, но мне почему-то казалось, что если рядом столько медиков сразу – дело плохо. Мне вводили обезболивающие, делали уколы, брали кровь – а ведь еще совсем недавно для меня эти процедуры были верхом болевого порога. Но они и правда помогали, боль заметно притупилась. Я лежала и довольно спокойно смотрела, как доктор снимает с меня мою кожу слоями. «Так жалко кожу, такая загорелая, а они все с меня содрали» – в голове были какие-то глупости.

С первых минут на операционном столе я умоляла персонал дать мне мой телефон, чтобы позвонить родителям. Но всем было, конечно, не до этого.

– Тетечка, миленькая, родненькая, ну пожалуйста, это очень важно, дайте позвонить родителям! – Я цеплялась за всех, кто проходил мимо. Кто-то меня раздевал, кто-то протирал, кто-то держал за руку, но все игнорировали мои просьбы.

– Если нельзя дать мне мой телефон, позвоните хотя бы со своего, умоляю, это же жизненно важно!

Наконец один молодой врач не устоял и полез в карман за телефоном.

– Алло, Ольга Викторовна? Вам звонят из 40-й больницы, к нам только что привезли вашу дочь…

Я боюсь даже представить, что было с мамой в тот момент. До папы дозвониться не смогли – телефон был отключен.

Успокоившись, что хоть кто-то из родных уже все знает, я принялась допрашивать врачей, насколько серьезно то, что со мной случилось. До последнего хотелось думать, что все не так уж страшно, немного обожглась, но я ведь была уже в безопасности. «Сейчас меня вылечат, и все будет как раньше».

– Ожог 30 % тела, молись, чтобы ты еще смогла ходить.

Еще какое-то время я надеялась, что это они так жестоко шутят. Но потом услышала, как врачи, переговариваясь между собой, в одном предложении упоминают мою фамилию и страшное слово «ампутация». Надежды окончательно рухнули – все и вправду было слишком серьезно.

Эти люди боролись за мою жизнь, и меня переполняло чувство распирающей благодарности.

– Миленькие, спасибо, дай вам Бог здоровья! Спасибо! – Я повторяла это как молитву, всем вместе и каждому по отдельности, вглядывалась в глаза и лица, чтобы запомнить тех, кто спасал мое искалеченное тело. Одна медсестра прослезилась, и мне стало от этого очень грустно – я не хотела, чтобы кто-то из-за меня плакал.

Завершив все экстренные процедуры, врачи передали меня в руки медсестер, которые долго меня везли и в итоге оставили в проходном коридоре с белыми стенами. Там было очень светло, рядом стояли кровати со спящими людьми. Весь персонал куда-то ушел. «Где я? Что дальше? Почему меня не везут в палату? Почему никто ничего не объясняет? Где мой телефон? Надо дозвониться до папы». Снова стало очень страшно от ощущения полного непонимания, меня охватывала паника.

– Кто-нибудь, подержите меня за руку, миленькие, мне тут так страшно одной!

Наконец подошла медсестра, дала мне мой телефон и объяснила, что я в реанимации, а врач скоро подойдет и поговорит со мной.

«Реанимация». Еще одно страшное слово. Вроде оно всегда казалось вполне безобидным. До тех пор, пока этим словом не стало называться место, где я вынуждена была теперь находиться.

На телефоне было 6 пропущенных звонков – все от Димы К., но я все равно сначала пыталась дозвониться до папы, однако он все так же был недоступен.

Позвонила маме, но связь постоянно обрывалась, и я не смогла с ней поговорить. Стала набирать Диме К., звонок прошел, но ничего не было слышно. Я плакала, звала его, но в ответ была тишина. А мне так нужен был голос кого-то из близких. Он стал писать сообщения между попытками дозвониться.

3:07 Катя! Ничего не слышно.

3:09 Я в реанимации.

3:12 Катя, что случилось?

3:13 Дима, мне очень страшно, я в реанимации. Одна! Мне дико больно.

3:29 Что случилось?!

3:30 Дозвонись, я боюсь тут одна. Я в реанимации, ожог 30 % тела, я не знаю, смогу ли ходить. Мне так страшно, Дима, они все время уходят, я одна, мне колют наркотики, а мне больно, я боюсь.

3:57 Почему ты? Какой адрес? Где ты находишься?

3:58 Я хочу умереть!

Мне до сих пор стыдно за эти слова, даже в том страшном состоянии я не имела права такого писать. К этим словам часто относятся очень легкомысленно, а они очень тяжелые, очень сильные, их нужно вообще запретить. А самое страшное – когда эти слова произносятся всерьез.