Ермак, пользовавшийся среди сотоварищей по оружию непререкаемым авторитетом, предложил ехать в Москву с подношением сибирских земель под руку русского царя – самодержца.
Обсудив идею своего вожака, казаки поддержали это решение.
Загрузив караван ценными мехами, посольство атамана направилось в путь, в далёкий Московский Кремль.
Царь Иван неприветливо встретил непокорных казаков, но, выслушав их, по достоинству оценил деяния ратной вольницы в сибирских походах.
Особо он отметил казацкий поклон Его Величеству Всея Руси!
Сменив гнев на милость, грозный государь щедро одарил посланцев Ермака дорогими подарками, а их предводителю направил царский Указ, в котором жаловал его почётным дворянским титулом – Первого Князя Сибири!
С тех пор началось территориальное и промышленное освоение Русью необъятных просторов Сибири и Дальнего Востока.
На протяжении столетий историческим продвижением в сторону восходящего солнца утверждались национальные интересы зарождающейся Империи на пространствах сурового края, расширялись её границы к Ледовитому и Тихому океанам и далее – к берегам Канады, Аляски и испанскому Форту Росса.
После разгрома кучумовичей Ермак в последующие годы, до своей трагической гибели, исследовал заповедные территории, направляя казачьи струги по рекам Иртышу и Оби к холодным берегам Студёного северного моря.
Общаясь с коренными жителями, он заключал с князьками сибирских племён соглашения о взаимовыгодном сотрудничестве их с русским царством. В свою же очередь старался обезопасить малочисленные народности от коварных набегов разрозненных и озлобленных племён азиатского хана.
Покорение Ермаком Сибири
Храбростью воина и разумной политикой добрососедства Князь Сибирский заслужил доверие и уважение местного населения, что в дальнейшем в немалой степени способствовало принятию ими подданства Белого царя.
Как истинно верующий христианин, Ермак стремился приобщать языческие племена к Православной Вере, распространяя в их среде учение Христа о бессмертной человеческой душе.
По Указу Государя Михаила Фёдоровича Романова первый архиепископ Сибири Киприан поручил монахам записать по рассказам ещё оставшихся в живых соратников легендарного атамана и по воспоминаниям местного населения историю первых походов казаков на восток от Урала.
Из тех монашеских летописей, явившихся первоисточником знаний былых времён, миру стало известно, как казачьи струги в экспедициях по Иртышу проходили места, где впоследствии был основан и Коряковский форпост, позже ставший моей малой родиной.
В одном из монастырей на территории ныне Омской области, в течение более трёх веков от покорения сибирского ханства хранилась как православная реликвия походное знамя Ермака.
В ходе революционных событий, нахлынувших в Россию в начале двадцатого века, оно было утеряно, как и немалое другое, что создавалось на протяжении столетий стараниями наших предков.
Многие поколения моей семьи проживали на просторах русского царства, расселяясь в поисках лучшей жизни по историческим центрам казачества…
Со временем они пришли и на далёкие зауральские земли, приняв участие в становлении сибирского казацкого войска.
В его составе мужчины моего рода несли охранную службу на южных и восточных рубежах государства, обживая с семьями новые территории Российской Империи. Возможно, кто-то из них мог и участвовать в экспедиции сотника Корякова. Но об этом, видимо, я уже никогда не узнаю.
С генами казаков передаётся непреходящая любовь к родной земле и воинской службе…
Отец мой, Георгий Андреевич, родился в 1918 году на праздник Рождества Христова в станице Купино на Алтае, став одним из первенцев Великой эпохи революции, сулившей благополучие российскому народу.
В скором времени его отец и мой дед Андрей Георгиевич Яловец, участвуя в сибирском восстании белоказаков против советской власти, был убит в одном из жестоких сражений.
По окончании кровопролитной гражданской войны Россия погрузилась в хаос Красного большевистского террора, целью которого стало уничтожение в православном государстве чуждых пролетарской революции социальных слоёв общества, в том числе и казацкого населения.
В этом безумстве революционеры не жалели ни старых, ни малых. Семья моего погибшего деда, в том числе и мой пятигодовалый отец, оказались в тяжелейших жизненных обстоятельствах.
Читать дальше