Гэвин Эдвардс - Мир по Тому Хэнксу

Супруги утверждают, что ссорились редко, но если это случалось, то только в машине, когда тот, кто не вел, выражал несогласие с решением того, кто сидел за рулем. Со временем эти ссоры стали ритуальными и веселили обоих. Хэнкс разряжал атмосферу, притворяясь снисходительным патриархом. Чтобы рассмешить Уилсон, ему достаточно было сказать: «Не забивай этим свою милую головку. Ты просто сиди, наслаждайся поездкой, а я решу, как нам ехать» [146].

Чтобы развеселить родных, Хэнкс напоказ выходил из себя. Его сын Колин сказал: «Было всегда так весело наблюдать, как он орет на компьютер, когда что-то не работает. Прямо пещерный человек» [147].

«Да уж, он может раскипятиться из-за любого сбоя техники, – добавила Уилсон. – Однажды он расколотил свой сотовый» [148].

Когда Хэнкс не имел дела с обновлениями системы, несговорчивым Wi-Fi и другими неприятностями XXI века, он, как правило, был спокоен и понимал, что должен за это благодарить Уилсон. Он сравнивал свой домашний уклад с жизнью Юджина О’Нила, автора знаменитых пьес «Разносчик льда грядет» и «Долгий день уходит в ночь»: «Я не такой чокнутый, каким был Юджин О’Нил, но его жена Карлотта Монтерей однажды сказала: “Джин должен делать свое дело, а я буду заботиться о том, чтобы Джин мог его делать”. Рита следит, чтобы я не жил совсем уж распущенной жизнью, но, когда мне надо взяться за свои дела, она заботится, чтобы у меня были время и возможность сосредоточиться» [149].

Возможно, это витиеватый способ сказать: «Рита ведет хозяйство и занимается детьми, пока я на съемках пару месяцев». Когда дети были младше, Хэнкс брал их с собой на съемки – это не так-то просто сделать, когда надо отпросить их из школы. «Семья – всегда на первом месте, – сказала Уилсон. – Видеть, как твои дети становятся симпатичными молодыми взрослыми и сознательными людьми, – в каком-то смысле потрясающе» [150].

Уилсон в свою очередь была не только супругой, обеспечивающей поддержку на красной ковровой дорожке: у нее была роль на Бродвее – Рокси Харт в «Чикаго» (Сhicago), роль второго плана – мать Эллисон Уильямс в «Девчонках» (Girls), а также успешная певческая карьера (выпустила два альбома). «Я очень горжусь своим браком и своими детьми, а еще тем, что продюсировала “Мою большую греческую свадьбу”», – говорит она. Она не стала стереотипной американской мамой. В 2011 году Уилсон исполнила две жесткие роли: в сериалах «Закон и порядок: Специальный корпус» (Law & Order: SVU) и «Хорошая жена» (The Good Wife). Эти персонажи достались ей после того, как она сказала своим агентам: «Если я сыграю еще одну теплую, понимающую мать, сестру, жену, дочь, меня, пожалуй, стошнит. Вы должны найти мне каких-нибудь отчаянных стерв» [151].

Пережить погружение в карьеру Тому Хэнксу помогло вот что: он был до нелепости богат, его доходы измерялись сотнями миллионов долларов. Не то чтобы он этим кичился – он давно мог позволить себе машины помоднее, но ездил на разных «фольксвагенах» и минивэне «Додж-караван». «Я люблю сидеть повыше, – говорил он, – Мне нравится, когда видишь, из-за чего возникла пробка» [152].

Хэнкс так и не начал одеваться ярче или стильнее. Он по-прежнему предпочитал джинсы и футболку, пусть даже его футболки стоили теперь сто долларов. Еще в его гардеробе висела одежда таких производителей, как Prada, Ralph Lauren и Lululemon, выпускающего одежду для йоги. «Я спросил: “Мужчине можно это носить?” Они ответили: “Да”. Так что я ношу Lululemon» [153].

Хэнкс признавал: нельзя сказать, что он «невосприимчив к благам жизни» [154]. Он ездил в отпуск с Брюсом Спрингстином и Бараком Обамой, хорошо проводил время на яхте Дэвида Геффена и говорил, что на частные самолеты подсаживаются как на крэк. (Коммерческими рейсами он не летает с конца 1980-х.) Как он пошутил, когда один из его отпусков привлек особое внимание: «Значит, вот какие эти социальные сети: нам с Опрой нельзя отправиться на миллиардерской лодке на Таити вместе с бывшим президентом Соединенных Штатов так, чтобы это осталось, прости господи, секретом?» [155]

Но в целом, говорил Хэнкс, то, что он очень богат, а не просто обеспечен, повлияло на его жизнь меньше, чем можно предполагать. Как он спрашивал: «Насколько лучше я могу питаться?» [156]

Он старательно избегал долгов: «Если у тебя долги, ты не можешь говорить “нет”» [157]. Том заботился о своих «деньгах для посыла нафиг» [158] в том смысле, что он мог позволить себе сказать «ну нафиг» на любое предложение, которое ему не нужно, и он надежно хранил свои деньги в банке. Покупая дом, он платил наличными. Его семья надеялась никогда больше не слышать о крахе западного общества.