Сергей Гущин - Внутренний мир - как не потерять себя

Следующая вспышка – я лежу на диване, мне уже 6 лет, и я снова в расстройстве, слезы тихо скатываются.

Я не понимаю причину, точнее я понимаю, но мысль об этом меня пугает. Подходит мама, гладит по голове и пытается выяснить причину беспокойства, но мне сложно сказать, потому что даже от попытки произнести причину мне становится плохо, я задыхаюсь. Но мама, эта чудесная женщина, обладает магическим даром вселять в меня чувство безопасности и защищенности. Она все-таки успокаивает меня, и я начинаю с прерываниями взахлеб рассказывать…

Последнее событие я прекрасно и очень отчетливо помню до сих пор, и не только событие, но и образы и ощущения. До сих пор эти образы всплывают передо мной, вызывая страшную панику, при которой холодеет сердце. Истинную причину, откуда взялись эти образы, я узнал спустя много лет. Мой лечащий врач-психиатр, к которому я обратился в виду первой вспышки шизофрении (естественно я об этом диагнозе узнал не сам), опытным путем нашел источник беспокойства. И здесь я, уже будучи взрослым человеком, был ошеломлен. Оказывается, заплакав на том диване, я осознал, что мир, такой солнечный и прекрасный, частью которого являюсь я сам, в недалеком будущем будет без меня, и я умру. Мир останется, а меня в нем нет. Детский разум отказывался это принимать. Мысль, по словам врача, возникла из-за того, что я стал свидетелем смерти своей бабушки, которую я очень смутно помню, но, видимо, на похоронах которой я присутствовал, потому как образы, до сих пор преследующие меня, связаны именно с этим событием.

Смерть – звенящая пустота. Что стоит за порогом жизни, никому не ведомо. И понять это детским и даже взрослым разумом невозможно. Спустя много лет я долго пытался искать смысл жизни, чтобы заглянуть за грань бытия. И понять наконец, как этот мир устроен, и стоит ли бояться отсутствия себя в нем. И только сейчас я понял… Хотя, что я понял, будет понятно дальше из повествования.

Мне сейчас вспоминаются эти три события из детства, видимо потому что я чувствую между ними некую связь. Именно здесь закладывалось мое сознание, моя будущая жизнь и то, кем я стал в итоге. Мои детские беспокойства давали возможность добиваться успеха, падать, снова подниматься и двигаться дальше. Сейчас самое время подойти к самой эмоциональной части.

Мои родители

Может, это символично – эту главу я начинаю писать

в день смерти одного из своих родителей – своего отца. Я его плохо помню, потому что он исчез из моего мира еще в детском возрасте. Нет, он не умер тогда, он просто ушел. Уехал к себе на родину в Красноярск. Видимо, оберегая мою детскую психику, мне тогда объяснили, что он поехал в командировку – это было накануне 1 сентября, я должен был пойти в первый класс. Отец ушел, и больше я его никогда не видел. Окончательно и бесповоротно он ушел уже спустя 10 лет, когда я окончил школу и готовился поступать в университет. По какой-то причине именно сегодня в моей голове всплыла эта дата (я вообще очень хорошо запоминаю цифры и даты). Пока не могу найти этому объяснения. Может, когда закончу эти записи, тогда смогу с этим разобраться.

Раз так получилось, именно с отца и начну…

Отец, что я помню о тебе? Думая о тебе, мне очень сложно сообразить, какие чувства я при этом испытываю. Обиду? Любовь? Ненависть? Видимо, первое – обиду, но не на тебя, а на коварство судьбы, что так и не смог с тобой встретиться во взрослом возрасте, поговорить, узнать, чем ты живешь и какой ты человек. Поэтому буду строить твой портрет, исходя из своих детских воспоминаний.

Воспоминание первое – мы всей семьей (о своих других членах семьи я напишу чуть позже) идем в поход. Мне, наверное, лет пять. Со мной рядом мама, отец идет впереди, у него на плечах огромный рюкзак. Мы идем вдоль протоки реки, справа лес, слева, соответственно, вода. Погода отличная, на небе светит яркое солнце, горячий песок, который сквозь сандалии вызывает легкий дискомфорт, теплый ветер наполняет легкие свежим воздухом – все это вызывает ощущение вселенского счастья и радости. Мы останавливаемся где-то на берегу реки, ставим палатку (может, и две – не помню). Целый день купаемся, играем, все просто здорово! Но, оказывается, не очень. В какой-то момент мама начинает с беспокойством смотреть в даль реки, я тоже направляю свой взгляд туда же. Там, ровно посредине двух берегов, виднеется какое-то темное пятно, я не совсем понимаю, что это. И спрашиваю маму, что случилось. Она не отвечает, при этом продолжает вглядываться вдаль. Беспокойство на ее лице усиливается, я это чувствую, и теперь по-новому всматриваюсь в пятно. Тут до меня доходит, что это отец! Но куда он плывет и, главное, зачем? Дальше все вроде просто: он доплывает до другого берега и ложится на песок. Проходит некоторое время – отец поднимается и плывет обратно. Но тут на реке появляется катер-буксир, который в обычное время толкает пароходы, помогая им швартоваться к пристани. Однако сейчас он в гордом одиночестве движется в порт. Пути буксира и моего отца пересекаются, расстояние сокращается. Вот уже мы видим только катер, за которым скрывается голова отца. Катер проходит, на волнах никого не видно – мамино беспокойство достигает предела. Я в свою очередь ничего не понимаю, но вдруг на воде вдалеке вновь возникает голова отца…