Сергей Гущин - Внутренний мир - как не потерять себя

Детство (продолжение)

Вчера решил еще раз посмотреть фильм «Сережа». Какой же он удивительный! Глядя на маленького паренька

в шортиках, я словно вновь увидел самого себя. Все его переживания, поступки напомнили мне мое детство, как будто это я. Его любознательность просто вызывает умиление, видимо похожее чувство вызывало и мое появление, когда я был в том же возрасте, в поле зрения окружающих меня людей. И мама его гладила по голове очень похоже, и взгляд ее, такой нежный и теплый, и голос вкрадчивый и мягкий, в котором чувствуется огромная любовь к своему ребенку – все это выглядело так, как будто это моя мама. Может, в имени моем заложено что-то особенное, и поэтому мы с ним так похожи?

Мне часто приходилось слышать от ровесников (и не только) негативные высказывания в адрес своего имени. Откровенно говоря, меня уже с детских лет это всегда шокировало. Во взрослом возрасте под подобные реплики я уже могу попробовать подложить логичное обоснование, вроде того что через собственное имя у человека формируется отношение к себе, к собственному внутреннему миру и так далее. Вероятно, это абсолютная правда, потому как, если человек сам себя не любит, то где искать хоть одну причину, по которой кто-то со стороны совершит необдуманный поступок и полюбит его. Про симпатии здесь речь не идет. Мне же мое имя всегда нравилось, причем в любых вариациях, даже в самых, казалось бы, исковерканных: сестры меня называли смешно и забавно – Серя.

Однако в подростковом возрасте меня стал смущать один факт в моем имени – это его простота на фоне имен моих братьев и сестер, и в особенности имени моей мамы. У моей мамы было удивительное и невероятно редкое имя – Эмилия (на моем жизненном пути мне ни разу не попадались люди с таким именем, что говорит о его совершенной уникальности). Я задал маме вопрос (может быть, слишком поздно – она уже была в объятиях болезни), который, видимо, большинство детей задают своим родителям. Но выглядел он немного иначе: не «почему меня так назвали?», а «почему так просто меня назвали?». Ведь за исключением старшего брата, у остальных имена редкие. А если добавить ко всему прививание мысли о моей исключительности, то вопрос приобретает глобальный оттенок – почему, если я такой особенный, у меня такое простое и весьма распространенное имя, а не редкое, как у моих ближайших родственников? Отдает эгоизмом конечно, но вопрос возник. Как я уже писал, мама за несколько месяцев до смерти была очень откровенна, и поэтому спокойно все рассказала.

И вот что выяснилось. Своих братьев и сестер я уже упоминал ранее. Снова перечислю их по именам от старшего к младшему – Александр, Инна, Зоя, Володя и я, Сережа. Так вот, у старшего брата и сестер был другой отец, его звали Николай, и в его роду по давней традиции (истоки ее мне не удалось выяснить) первого ребенка мужского пола именовали в честь деда по отцовской линии. Таким образом, по мужской линии шли только Николаи и Александры: иначе говоря, Александр Николаевич либо Николай Александрович. У меня имеется предположение, что это в честь императорской династии Романовых, но утверждать не смею, информация отсутствует, поэтому это только догадка, очень похоже выглядит.

С какого периода эта традиция возникла, мама мне не сказала. Помню, что мне понравилась суть чередования, в нем ощущалась некая романтика. К именам остальных детей молодые родители отнеслись с особой фантазией, взяв за основной критерий подбора имени – его редкость. Видимо, подкупила редкость имени Эмилия. Когда мама об этом рассказывала, я прямо чувствовал какой-то взрыв фантазии и позитивного настроения. Но, стоп! Почему же на меня это правило не распространилось? И тут я узнал, что меня по большому счету и не планировали вовсе, как планируют обычно детей задолго до их зачатия. Я стал полной неожиданностью для мамы и папы. Этакий сюрприз. И соответственно, имя, доставшееся мне в итоге, было выбрано без всяких критериев. Немного неожиданное открытие для мальчика подросткового возраста, и вполне возможно, я бы никогда об этом не узнал, будь мама в полном здравии. Я даже не помню, как отнесся к этому известию. Видимо очень спокойно, потому что сейчас, прислушиваясь к своим ощущениям, я не испытываю никакого дискомфорта. Напротив, это во многом объясняет особое отношение со стороны мамы к моей персоне, помимо того что я младший в семье. Мысль об этом дает мне дополнительный стимул для достижения поставленных целей.