Калинди - Ведомый любовью. Воспоминания Винобы Бхаве

У меня были возлюбленные друзья, и все они, без исключения, снискали любовь народа. У меня были ученики, которыми я сам теперь восхищаюсь. Какая это великая удача! Кроме того, так как я знаю много языков, я имел и всё ещё имею возможность вкусить нектар мысли многих святых и религиозных людей. Кто-то может счесть и это великой удачей. Однако всё это блекнет рядом с самой потрясающей удачей из всех, которая принадлежит мне и вам, и всем нам – что все мы члены, части, конечности Господа; волны в этом Океане. Самая потрясающая, огромная удача в том, что мы пребываем в Господе. Как только мы почувствуем это, мы свободны.

Храм Камнатх в Бароде (Махараштра, фотография нач. XX в.)

Мое детство прошло в Махараштре, в регионе Конкан. Гагод был маленькой деревней – примерно восемьдесят домов – в районе Колаба. Там не было школы, и большинство ее жителей были неграмотны. В каждой семье женщины вставали с первыми лучами солнца, чтобы начать работу. Первым делом нужно было смолоть зерна в муку для ежедневных нужд в круглой каменной ручной мельнице. Затем следовало подмести двор, который опрыскивали смесью воды и коровьего навоза, чтобы уложить пыль и держать его свежим и чистым. В то время как руки женщин были заняты этой и другой работой по хозяйству, из уст их лились песни, восхваляющие Бога. Мелодичные звуки наполняли утренний воздух праведностью.

Мой дедушка был инамдаром – землевладельцем. Мы жили в довольно большом доме, с просторным двориком, где было великое множество лягушек самых разных видов, которые всю ночь, не переставая, тянули свою обычную «Мандукья-упанишаду» [13] Мандук означает «лягушка». «Мандукья-упанишада» – одна из главных упанишад. . Я очень боялся этих неисчислимых лягушек; позднее я прочел описание, данное мудрецом Васиштхой в Ведах: «Одна лягушка больше напоминает быка, другая похожа на козла, третья – пятнистая, и все они дружно квакают, как брахманы, распевающие Веды. В жару они становятся сухими и сморщенными, как брахманы, практикующие аскезу, но в дождь они энергичны и активны, и кричат от удовольствия». Какой творческий взгляд на лягушек!

Но люди говорят мне, что сейчас в наших дворах нет и четверти того количества лягушек, что было раньше. Лягушачьи лапки считаются деликатесом в Америке [14] Здесь, видимо, закралась ошибка. Лягушачьи лапки считаются деликатесом во Франции. , поэтому лягушек отлавливают на экспорт. Иногда, если меня спрашивают, когда я планирую вернуться в Гагод, я отвечаю: «Когда во дворе будет так много лягушек, как в прежние времена!»

Я имел обыкновение бродить по деревне и смотреть, как трудятся рабочие. Однажды я стоял и наблюдал, как какие-то мужчины раскалывали большой камень. Один из них заметил меня. «Хотел бы ты попробовать своей рукой, Винья?» – спросил он. «О да, пожалуйста!» – ответил я. И вот, когда после еще нескольких ударов камень должен был расколоться, они вложили молот мне в руку. Я ударил что было сил, и в самом деле – камень развалился на части. Чтобы порадовать меня, добродушные рабочие стояли и одобрительно восклицали: «Хорошо сработано, Винья! Сын инамдара расколол камень!»

Иногда, по особым случаям, в наш дом в Гагоде приходил брахман и читал Веды. Я сидел и слушал, и через некоторое время сочинил свою собственную Веду на маратхи, которую декламировал с высокопарный интонацией, с какой брахманы читают мантры на санскрите. Всё, о чём в ней говорилось: «Лошади пасутся на берегу реки», но, произнесенная в такой манере, она звучала великолепно.

В нашем доме в Гагоде с нами жил слепой дядя. Он был очень трудолюбивым и мягким человеком, все любили его и заботились о нём. Позднее, когда мы уехали в Бароду с отцом, он остался в Гагоде, и однажды пришло письмо, в котором говорилось о его кончине.

Обычно, когда приходили подобные новости, мама омывала нас и омывалась сама, но в этот раз таких ритуалов не последовало, и я спросил почему. «Видишь ли, сынок, – сказала она, – слепой дядя на самом деле не был нашим родственником. Он испытывал крайнюю нужду, и не было никого, чтобы заботиться о нём, поэтому он жил с нами». Таким образом, только после его смерти я узнал, что дядя, которого мы знали столько лет, не был связан с нами кровными узами.