Павел Сурков - Мельница. Авторизованная биография группы

И дальше мы стали думать – почему бы нам это не записать? В результате позвали коллегочек и записали альбом «Новые ботинки», который я до сих пор считаю лучшим кельтским альбомом, записанным на российской почве.

На самом деле, с этим мнением Натальи сложно не согласиться – «Новые ботинки» действительно звучат отменно: в них есть и удаль, и лирика, и светлая грусть. При этом сам альбом пронизан определенной внутренней структурой, в нем есть четкая логика, которая не всегда заметна стороннему слушателю, но для самих музыкантов она была однозначно очевидна.

Кроме того, сама манера исполнения Хелависой песен, основанных на народной традиции, была совершенно иной, необычной – это было абсолютно новое, не сказать – революционное вокальное звукоизвлечение. Так в отечественной музыкальной традиции до нее не пел вообще никто. Впрочем, Наталье было не привыкать, она многое делала впервые – и «Новые ботинки» стали в какой-то мере еще одним музыкальным дебютом.

ХЕЛАВИСА

На этой записи я пою совершенно иначе, совсем не так, как до этого пела в «Мельнице», – и это стало вызывать огромное количество вопросов и у журналистов, и у наших поклонников, которые даже писали: «Ой, как она по-другому поет». Но больше всех меня удивили несколько отзывов, которые, насколько я знаю, исходили от некоторых преподавателей эстрадного вокала.

Ну, конечно, я пою по-другому! В «Мельнице» поется рок на русском языке, там своя артикуляция, свое звучание, а значит – свое вокальное звукоизвлечение. А тут – поется кельтская традиция. И это все – кардинально другое, не только языки. Я использую совершенно иную вокальную позицию, другие тембры, другое интонирование. И, конечно, с точки зрения преподавания классической эстрады или, скажем, оперы это выглядит несколько необычно, не сказать больше. Поэтому я понимаю, откуда берутся возмущения – «так петь нельзя!». Но вот что я могу возразить на такую критику: можно так петь, и даже нужно, если сложившаяся традиционная манера этого требует! А эта традиция складывалась веками, так что тут вообще ничего нельзя возразить.

И, конечно, для меня это была еще и определенная школа, и определенное исследование – как это поется, как это звучит, как это правильно интонировать и соотносить, в том числе – с тем, чтобы общее звучание пластинки было современным. Вот это было самым сложным, но у нас, по-моему, получилось, причем лучше, чем у кого-либо, скажу без ложной скромности.

При этом грусть пластинки совмещалась и с реальной болью – во время записи музыкантам пришлось пройти через несколько личных испытаний, и это отразилось даже на самой записи.

ХЕЛАВИСА

Мы потеряли четырех близких людей во время записи альбома, поэтому на пластинке стоит посвящение: «Памяти наших любимых ушедших». Володя Лазерсон и Леша Орлов потеряли очень близких родных, а у меня погибли двое ближайших друзей. Я писала вокал сразу после похорон – и я поняла при этом, насколько это было правильно. Распеться на «Святый Боже, Святый крепкий», пока засыпают могилу, – а потом сразу же примчаться в студию и вот на этом чистейшем, светлейшем, бурлящем адреналине, на светлой памяти любимых спеть так, чтобы им и там, наверху, захотелось танцевать. Это очень правильно, по-моему, – не плакать, но вспоминать самое радостное, самое правильное, самое дорогое, смеяться от самых светлых воспоминаний. И я верю, что они нас слышат. Я верю, что мы все вложили что-то бoльшее, чем профессионализм, в запись этой пластинки.

Так когда-то после смерти Джорджа Харрисона его родные оставили поклонникам трогательное послание: «Думайте о нем с радостью». Вот эти радостные мысли – это именно то, что, наверное, и стоит испытывать даже тогда, когда прощаешься навсегда.

Ну и, конечно, при этом на пластинке есть неуловимое взаимодействие кельтской и русской культуры. Но еще – для самой Хелависы это был шанс проявить и свои мощные вокальные возможности.

ХЕЛАВИСА

На альбоме звучат песни на четырех языках – ирландском, шотландском гэльском, валлийском и английском. И, соответственно, это разное звучание, то есть разная артикуляция, да и аранжировки надо было изменять в зависимости от происхождения песни. Например, есть валлийская песня о двух конях – и это совершенно средневековое, но при этом – очень драйвовое произведение. И петь ее можно в настоящей роковой подаче, вот мы и с делали из нее такой чистый фолк-рочок со средневековой модуляцией в финале. А есть народный шотландский жанр puirt-a-beul, своеобразный шотландский скет, предполагает скороговорку, быстрый «вылет» слов, который имитирует игру на висле или арфе во время танцев. И тут уже не распоешься, в этой мелодии самое главное – сохранить очень ровный тон, поскольку слова абсолютно неважны и бессмысленны, а голос работает как отдельный музыкальный инструмент, а не транслятор какой-то важной мысли. Что касается ирландского языка, то он на пластинке представлен очень широко: тут и ритмичные песни, и невероятно красивый «плач» в жанре sean nos, что значит «старый обычай». Как правило, такая песня исполняется без музыкального сопровождения, а капелла – но у нас в ней, правда, случились клавишные, то есть добавились всевозможные звуковые украшения, что песне, на мой взгляд, совершенно не повредило.