Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том II

Работников в конторе, как правило, не хватало. Между прочим, как говорил Дмитрий, Борис Алешкин планировался горкомом к использованию как начальник одного из строительных управлений «Зерностроя».

Его назначение задерживалось только отсутствием партийных документов. Контора «Зерностроя» помещалась в Армавире, ее начальник – старый коммунист, назначенный на эту должность ЦК, постоянно испытывал необходимость в кадрах и с нетерпением ждал документов Алешкина, чтобы оформить его назначение.

Когда встал вопрос о том, что Борис долее без работы находиться не может, товарищ Березовский, так звали начальника «Зерностроя», предложил ему работу в аппарате конторы с тем, что впоследствии он будет переведен начальником одного из строительных управлений.

Во время работы в траловом тресте, руководя деятельностью отделов снабжения, финансового и главной бухгалтерией, Борис Яковлевич, со свойственной ему любознательностью, старался глубже вникнуть в детали работы этих отделов. С работой по снабжению он уже был знаком достаточно хорошо по опыту работы в ДГРТ, поэтому обращал больше внимания на работу финансового отдела и бухгалтерии. Обладая отличной памятью и достаточной сообразительностью, Борис при помощи начфина треста Виноградова и главного бухгалтера Васильева, довольно быстро усвоил основные принципы финансово-счетной работы хозяйственной организации. Помогли ему в этом и уроки, полученные во время учения на курсах десятников Дальлеса, где преподавались основы бухгалтерии.

Поэтому и теперь в «Зернострое» Алешкин избрал деятельность бухгалтера-ревизора. Однако после нескольких поездок по управлениям он пришел к выводу, что его бухгалтерских знаний для ревизии настоящих бухгалтеров было недостаточно.

В конторе он уже успел хорошо познакомиться с главным бухгалтером, самим начальником конторы, да и с другими работниками и проявить себя с положительной стороны. Когда он стал отказываться от работы бухгалтера-ревизора, ссылаясь на свою не очень большую осведомленность в различных бухгалтерских операциях, и собирался уйти из конторы совсем, то и начальник, и главбух расставаться с ним не захотели.

В штатах конторы была вакантная должность начфина. Эту работу выполнял по совместительству гл. бухгалтер, но теперь, в связи с увеличением объема работ, а, следовательно, и их финансирования, она требовала специального человека. Эту должность и предложили Алешкину.

На этой работе ему пришлось иметь дело со Стройбанком по вопросам планирования отпускаемых на строительство средств, распределение их по управлениям, организации контроля и оперативной отчетности по их использованию.

Это дело Борису Алешкину было очень хорошо знакомо. Уже через неделю главбух говорил: «Ну, теперь за организацию финансирования строительства я спокоен. Эта работа как раз для товарища Алешкина. Здесь он нашел себя, и ни в какое управление я его не отпущу».

Между прочим, говорил он это так еще и потому, что Борис согласился безвозмездно, в качестве дополнительной нагрузки, исполнять обязанности кассира конторы.

То, что Алешкин проработал некоторое время бухгалтером-ревизором и объехал почти все строительные управления, в дальнейшем ему помогло. Во время этих поездок он успел ознакомиться с особенностями каждого управления и планировал выделяемые средства не вслепую, а с определенным знанием местных условий каждого управления, справедливо урезая аппетиты некоторых начальников.

К середине лета Борис в «Зернострое» пользовался уже довольно прочным авторитетом. Он присутствовал на всех партийных собраниях конторы, в том числе и на закрытых, как равноправный член партии.

Ни в конторе, да, по-видимому, и в горкоме никто не сомневался, что задержка в высылке партийных документов Борису Алешкину есть следствие обычной канцелярской волокиты, осложненной к тому же дальностью расстояния. На запрос Армавирского горкома из Владивостока пока ответа не было.

А время шло.

Пожалуй, только один Борис Алешкин почему-то был уверен, что дело тут не в волоките, а в чем-то более серьезном… Но он о своих опасениях никому, даже жене, не говорил.

Между прочим, жизнь Алешкиных в семье Сердеевых все более и более осложнялась. Видя катастрофическое сокращение денежных ресурсов, Катя старалась максимально экономить. Зарплаты Бориса едва хватало на питание, и Людмила Петровна, видя, что от пребывания Алешкиных пользы нет, а только дополнительные хлопоты и неудобства, все чаще и чаще стала высказывать неудовольствие сестре. Надо сказать, что и дочке Алешкиных Элочке приходилось несладко. Если младший сын Сердеевых – Виктор был спокойным, даже несколько неповоротливым мальчиком, почти никогда не обижавшим свою сверстницу, двоюродную сестру Элу, то старший – Руслан, характером очень походивший на отца, будучи сильнее девочки, почти ежедневно ссорился с ней.