Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том II

Улегшись на кровати, они моментально заснули.

Яковлев вскочил, когда уже было без пятнадцати минут семь, растолкал своих друзей, и кое-как приведя себя в порядок, они отправились в путь.

Оказалось, что их появление было своевременным. Когда ребята поравнялись с рестораном, то с другой стороны улицы к нему уже подходила Марина со своими подругами. Это были молодые миловидные женщины, лет 20-ти-22-х, только уж чересчур раскрашены, как подумал Борис.

Чтобы не мешать входящим и выходящим из ресторана, образовавшаяся группа молодых людей отошла в сквер, расположенный напротив. Яковлев прямо спросил:

– Вот что, девушки, давайте не церемониться. Есть хотите?

– А что? – отозвалась на правах старшей Марина, две другие только вопросительно посмотрели на него.

– А то, что есть билеты на «Сильву». Съездим в горсад, посмотрим оперетту, а потом поужинаем. Ну, как? Идет?

Все женщины радостно воскликнули: «Идет, идет! Это вы замечательно придумали. Так надоело болтаться по ресторанам».

После спектакля, который был просмотрен и прослушан с большим удовольствием, делясь впечатлениями от увиденного, вся компания вернулась в ресторан, где за ужином и просидела до его закрытия.

За ужином было опять много выпито, а Алешкин к этому не привык и потому к концу настолько опьянел, что уже почти не соображал, что он делает. Он потом смутно припоминал, что всей компанией они поздно ночью пришли в какую-то квартиру, где пили что-то еще. Эта добавочная выпивка уже окончательно лишила Бориса способности что-либо сознавать и понимать. Он не помнил когда и как заснул.

Проснулся Борис с тяжелой головой в какой-то незнакомой комнате, а рядом с ним на широкой кровати лежала какая-то женщина. Стараясь скрыть охватившее его смущение, он быстро оделся, ополоснул лицо под стоявшим в углу умывальником и умчался на работу. Его соседка лежала, не шевелясь, отвернувшись к стене, спала или делала вид, что спит.

Борис примчался на работу в «Зернотрест» за час до начала, взял ключи у уборщицы и мрачно уселся за свой стол. Голова его трещала, несмотря на то, что он беспрерывно курил, он никак не мог прийти окончательно в себя.

Его все время мучила мысль, как он провел эту ночь. Просто ли пьяный заснул в чужой постели, или совершил какую-либо грязную и позорную глупость? Воспоминание об этой ночи угнетало его. Ему было мучительно стыдно. Ведь он был женат уже 7 лет, любил свою Катю, и до сих пор ему даже и в голову не приходило иметь близкие отношения с какой-либо другой женщиной. Участвуя во вчерашней гулянке, может быть, глупо, но он полагал, что дело ограничится просто веселым времяпровождением. Если он действительно был близок с той женщиной, которую он увидел в постели и даже не рассмотрел как следует, то случившееся было не только неприятно, но грязно и позорно.

Но вот появились Яковлев и Афанасьев. По их насмешливым подмигиванием, Борис понял, что дело не ограничилось простым спаньем.

– Ты что так рано убежал? – как ни в чем не бывало спросил Яковлев, – а мы еще чаю попили. Твоя тебя вспоминала. – продолжал он.

– Да идите вы со всеми своими проститутками ко всем чертям! Напился, как дурак, сам не знаю, чего натворил.

– Ну чего ты натворил? – вмешался в разговор Афанасьев, – подумаешь, святоша какой! Хватит из себя невинную барышню корчить. Готовь-ка лучше деньги, сейчас Романовский нам командировочные выпишет, и мы в Ново-Покровский совхоз поедем. Вчера вечером ему Березовский звонил. Они там чего-то напортачили, исправлять надо. Жаль, что уезжаем… Передай девчатам, чтоб не скучали, мы тебя «заместителем» оставляем…

Этого уже Борис выдержать не мог, он так стукнул кулаком по столу, что все лежавшие на нем бумаги и счеты полетели на пол.

К нему подошел Романовский.

– Тише, тише, товарищ Алешкин. Чего это вы расходились? Ну, выпили вчера лишнего, ну, там еще чего-нибудь набедокурили. А шуметь-то зачем? Этим дело не исправишь… Вот, выдайте нашим инженерам на командировку, а сами отправляйтесь к маклерше, той, что около собора живет, она мне звонила, кажется, что-то нашла.

Молча выдав Афанасьеву и Яковлеву необходимые деньги, Борис запер сейф и уныло побрел в направлении того дома, где жила маклерша.

Мысли о содеянном не оставляли его. Он твердо решил скрыть от Катеринки свое падение и это гнусное приключение. Изменой своей жене это происшествие он никак не считал, ведь он не только не любил эту случайную женщину, с которой теперь уже, очевидно, имел такую позорную и глупую связь, но даже не знал ни ее фамилии, ни адреса.