Светлана Куксина - Это было так

Она решительно вышла на крыльцо, Нюрка выкатилась из дому вместе с ней, но не стала принимать участие в поиске Маруськи, которая явно на сеновал смылась и досыпает там, а рванула домой. Не дай Бог отец спохватится. Вот уж по голове не погладит.

– Маруська! – вполголоса позвала Пашка сестру и оглядела двор. Нигде ни следа, ни шороху. Она повысила голос. – Коней пора гнать на выпас! Маруська!

Ответом ей была тишина. Обычно Прасковья не искала сестру. Махнёт рукой и переделает все дела сама. Быстрее получается. И спокойнее. Никакого нытья рядом. А то ведь Маруська и ноет, и от дела отлынивает, только нервы портит да время отнимает.

Но сегодня Проська твёрдо решила не уступать лентяйке: по вечёркам бегать взрослая, так пусть и поработает.

Прасковья поднялась по приставной лестнице на сеновал и увидела в дальнем углу Маруську. Сестра спала без задних ног. Где уж тут докричаться?!

Пришлось лезть на сеновал. Высоко задирая юбку, чтоб не оступиться, и костеря про себя лентяйку на чём свет стоит, Пашка подобралась к сестре и дёрнула нахалку за ногу:

– Вставай, лодырица!

Та отмахнулась, отбрыкнулась и даже глаз не приоткрыла, только сильнее вжалась в сено. Авось, повезёт: надоест Пашке её поднимать, плюнет та да и уйдёт, как обычно, одна справляться.

Но сегодня Прасковья была настроена на редкость решительно: она вцепилась сестре в волосы и грозно прошипела:

– Вставай, не то все космы повыдергаю. Лысая не больно на вечёрку побежишь! Разве что людей пугать.

Вцепилась не сильно и дёрнула слегка, скорее для острастки, но Маруська услышала грозные слова, взвыла. Испугалась.

– Проська! Злыдня! Волосья пусти! – заверещала она на весь двор не от боли, а от страха: а ну как в самом деле за волосья драть будет?! Что тогда?! – Встаю я!

– То то же! Давней бы так! – довольная Прасковья выпустила волосы сестры из рук и отвесила той лёгкий подзатыльник. – Не верещи. Матку разбудишь. Заснула только.

Вернулись сёстры в избу вдвоём, а там уже Полька хлопочет. «Хоть и мала девка, – довольно подумала старшая, невольно покосившись на надувшую губы Маруську, – а уже помощница. Эту и гонять особо не надо. Силёнок бы ей только чуток поболе».

Полинка была меленькая и на свои тринадцать лет никак не тянула. Ей-Богу, издали на семилетку смахивала. У них только Маруська покрупнее да попышнее удалась. Кровь с молоком. И на лицо хороша, прям как мамка в молодости.

Пашка вот тоже, как и младшая, мелковата да тоща. «Зато жилиста, – привычно подумала Прасковья о себе. – Не хуже других в работе-то».

Она явно поскромничала, потому что не только в работе была лучшей. Такую мастерицу и шить, и ткать, и вышивать ещё в округе поискать надо. А уж певунья какая! Без неё и на вечёрке скучно. Пропустила тут посиделки одни да другие, так сколь человек зашло спросить, когда она будет-то? Так и сказали, что скучно без неё-то. Вот тебе и тоща…

Мысли сами собой перекинулись на пришельца. И то сказать, годов ей уже… Сынов у отца нету, надо зятя в дом брать, а в примаки не всяк пойдёт. Хоть и не бедны. За кого засватают?! Хорошо отец у них не чета другим. Этот и спросит, не погнушается. И неволить особо не будет. А всё ж таки страшно… Кого это Бог в суженые даст?!

«Ну уж не пришлого красавца, – усмехнулась про себя Пашка. – Нечем красавца-то прельстить. Рылом не вышла и телом суха… Да и девки у нас в деревне не промах. Своего не упустят. И с тела видные. Сдебёлые. Не то, что я…», – усмехнулась и выкинула из головы пришлого парня.

Работы дома всегда много, но Проське жаль отца, который один на поле пластается. Некогда сейчас о женихах думать, надо на поле сбегать. Погода стоит лучше не надо. Сено мигом сохнет. Убрать бы вовремя.

Подхватила она грабли да вилы да Маруську, пригрозив подзатыльником, вперёд себя погнала.

– Каково там отцу одному стоговать?! – стыдила она хнычущую сестру. – Ты вон какая кобылища вымахала! Не развалишься, чай, от работы. Ай, тятька для себя одного старается?!

Маруська огрызалась, дула губы, но шла. А куда денешься?! Работников у них нет, хотя, когда совсем запарка, берёт отец одного-двух помощников на несколько дней или неделю-другую, но в основном всё сами. Чтоб она… эта жизнь…

Кони паслись неподалёку. Пашка оседлала кобылу, свою любимицу, покладистую и спокойную Машку, посадила сзади сестру. Восемь гектаров земли отец прикупил почитай в трёх верстах от деревни, не набегаешься по жаре, а на кобыле куда быстрее и не запаришься.