Иван Гольцов - Застенок

Той ночью была сильная гроза, раздавался гром, дождь с особым натиском ветра стучал в окна. Я лежал на кушетке и смотрел в окно. Когда молния озаряла долину, церковь становилась серо-голубого цвета, а кресты отливались ярко-белым сиянием. Было жутковато, но ветхие стены лачуги все же защищали нас от этой напасти.

В доме много фотографий, все черно-белые, достаточно старые. Я всматривался в лица этих людей с особым интересом. В комоде возле печи письма – много писем. Я еще не умел хорошо читать, поэтому осилить прочитать по слогам что-либо и разобрать написанное чернилами не представлялось тогда для меня возможным.

Это были военные письма. Мой прадед, Андрей Иванович, писал их домой, высылал фотокарточки со службы. Города Трембовля, Борислав. Позже мой дед рассказывал мне, что его отец был учителем и во время войны погиб на Курской дуге. Пропавшего без вести его нашли только в восьмидесятых годах в полях, где он был перезахоронен в братской могиле.

Рядом с нашей хатой находится еще один дом. Когда-то он принадлежал тетке моего деда – Шуре. Этот дом выглядит более ухоженным, чем наш. Правда, в нем тоже давно никто не живет. Окна наглухо забиты досками, крыльцо заметно покосилось, в палисаднике не кошена трава и крапива выше меня на голову, которую я боялся, как огня.

Двоюродная сестра деда, тетя Люда, хотела восстановить хату, но руки, увы, никак не доходили.

Она давно не живет в России, а лишь раз в год прилетает из Великобритании, когда у нее нет занятий в институте. Сейчас она преподаватель. В конце шестидесятых, выйдя замуж за британского студента, уехала с ним в Великобританию. Там окончила Оксфордский университет, и, получив научную степень, начала преподавать психологию.

Позже она с мужем перебралась в Канаду. Но там ей жить нравилось меньше. В молодой семье начались ссоры, результатом которых стал развод. И моя двоюродная бабушка вернулась в Англию, продолжив работу в университете. А Терри, теперь уже ее бывший муж, переехал в Штаты.

Мне с большим трудом приходилось выпытывать от родных каждый раз что-то новое. Дед не любил мне рассказывать о прошлом, хотя я всегда был очень любознательным ребенком. Если же он решался раскрыть какие-либо небольшие тайны нашей семьи, то это было очень редко и по большей части поверхностно. Поэтому многие вопросы, которые интересовали меня, оставались без ответа. Такое положение дел меня не устраивало, и моя слишком настойчивая детская «почемучность» доставала близких.

Я родился в девяностые годы. Они были сложной страницей в истории моей страны, моей семьи, да что греха таить: вся история России слишком тяжела, пропитана кровью и мне, «поколению девяностых», пришлось пожинать плоды этой действительности.

Мне повезло тем, что в этот период времени я был лишь ребенком, опекаемым от повседневных проблем взрослыми. Вся тяжесть жизни легла на плечи моих родителей. Мне были чужды вопросы задержек зарплат, я не думал о том, чем прокормить семью, как выйти на улицу, чтобы тебя не прибили в подворотне. Тогда я был огражден от этого гранью детского и взрослого восприятия мира.

В девяностые годы люди учились не жить, а выживать. Новая страна, новая власть, новые порядки.

Чтобы я ни в чем не нуждался, маме пришлось очень много работать. Она сделала для меня все возможное и невозможное в этом мире, за что я ей очень благодарен. Я очень ее люблю, свою мамочку. Только сейчас я понимаю, сколько боли и переживаний я причинил ей, сколько она всего испытала из-за меня, сколько трудностей ей пришлось преодолеть ради меня. Роднее чем она у меня не будет человека. Я в этом просто уверен, я это точно знаю. Она особенная, она такая одна на всем белом свете.

Сколько ее помню, она работала не покладая рук, экономила на себе, но при этом жила достойно, как полагается человеку с большой силой духа и воли.

Про нее нужно писать отдельно. Даже не одну книгу, а несколько. Только сейчас, когда я достиг достаточно зрелого возраста, она делится со мной, правда редко, такими историями из ее жизни, что кровь в жилах стынет. Я обязательно напишу про нее. Обязательно! Моя мамочка – человек, заслуживающий отдельного, особого внимания, у которого не было ничего, но который смог достичь много.

Итак, время рынка. После распада Советского Союза начались времена беззакония, создания нового порядка, правового и бытового, который не укладывался в умах большинства людей. Фабрики закрывались, заводы разваливались, люди были предоставлены сами себе. Полное отречение правительства от общества.