Аман Тулеев - Аман Тулеев. С моих слов записано верно

– Штаб – на Ленина, вы – на даче в Мазурове, откуда отдавали распоряжения по телефону. Дистанционный начальник.

– Да какая разница, где я?! Руководитель должен свести воедино информацию, управлять процессом. Можешь находиться хоть в Бангладеш, хоть на Луне, лишь бы те, кому положено, исправно исполняли обязанности и корректно докладывали о происходящем. За двадцать лет, которые руководил областью, не было случая, чтобы я лично не возглавил оперативный штаб и не выехал к месту ЧП. При любых нештатных обстоятельствах всегда шел к людям, никогда не прятался за чужие спины.

Но сначала решал организационные вопросы. Всегда! За долгие годы выработался определенный алгоритм действий. Находясь на расстоянии, легче сосредоточиться на главном. На месте, в суматохе, часто отвлекают второстепенным, приходится тратить драгоценное время на то, чтобы отбиться от журналистов и случайных людей, которые создают дополнительную нервозность, задавая под руку несущественные вопросы.

Если случалось что-то серьезное на шахтах, примерно через час-другой становилась понятна общая картина. Ждал информацию, как много горняков находилось под землей и скольким из них удалось подняться на поверхность. После чего отправлялся на место аварии.

А ЧП на железной дороге? Попробуй не приехать! Особенно если встали пассажирские поезда или сошли с рельсов грузовые вагоны. А представь, цистерны с горючим или опасными веществами рванут. Беды не оберешься…

По сути, не было ни одного совещания, где я не твердил бы: «Главное – безопасность людей». Особое внимание обращал на выходные дни, праздники, каникулы.

Вот и 25 марта руководил штабом из Мазурова. Поначалу все шло по отлаженной схеме, потом звонки и донесения с места пожара вдруг прекратились. Наступила тишина. Почему молчат?! Вызвал помощников: «Берите инвалидную коляску, обмотайте какими-нибудь пледами, одеялами, чтобы не очень бросалось в глаза, в чем именно сижу, и поедем к “Вишне”». Ребята нашли коляску, задрапировали, как смогли, подогнали служебную машину, прибыл наряд ДПС для сопровождения. Я собрался ехать, понимаешь?!

Но тут раздался звонок. Эльвира, жена, взяла трубку, несколько секунд молча слушала, что ей говорят, потом, не говоря ни слова, вдруг стала оседать. Едва не потеряла сознание!

Бросились к ней, принесли нашатырь: «Эля, что?!» Ну и…

Даже сейчас вспоминаю и спокойно не могу рассказывать, слезы наворачиваются.

– Продолжайте, Аман Гумирович.

– В общем, звонила наша родственница из Толкинского района… Ее дочка Таня, наша племянница, вместе с одноклассниками оказалась в «Зимней вишне». Пошла в кино, а когда начался пожар, перестала отвечать на звонки. Вот мама и забеспокоилась, начала искать дочь по всем знакомым телефонам.

Эльвира сразу почуяла неладное, сердце и забарахлило…

Меня же минут через пять словно ток прошиб. Голова и руки работают, а ноги парализовало. Позвонили в скорую, врачи объяснили: «Мозг так отреагировал на негативное известие. У нас много похожих случаев…» Хотели выслать бригаду. Я связался с главврачом третьей больницы Андреем Ивановым, который вел меня и все знал о моих болячках. Он сказал: на коляске ехать категорически нельзя, единственный вариант – лежа на носилках в карете скорой помощи. «Аман Гумирович, а что вы сможете сделать там, на месте? Выносить из салона вас не будут, так и останетесь в машине. Кроме того, все экипажи сейчас там, у торгового центра…»

А теперь давай рассуждать, где мне в тот момент лучше было находиться: на пожаре, отозвав с места трагедии бригаду врачей, или в штабе? Ну вынесли бы меня из скорой, положили на землю. И что?

Только мешал бы, отвлекал. Зато потом стали бы говорить и писать, что приехал для показухи. Дескать, больной Тулеев хотел продемонстрировать, что он с народом. Еще решили бы, что пытаюсь разжалобить, вызвать сочувствие…

– Говорю же: все и так все знали.

– Лишь ближний круг, родные и доверенные лица. А СМИ, наоборот, только ждали, чтобы задеть за живое, пнуть побольнее…

У меня в характере, в крови чувство долга перед людьми. Но в тот раз не мог я выехать к «Вишне». Физически не мог!

Кстати, смерть Тани, моей родственницы, пресса потом дружно обошла молчанием. Хотя это трагедия для нашей семьи. Может, надеялись услышать от потерявшей дочь мамы обвинения в адрес властей и лично Тулеева. А она принципиально отказалась общаться с журналистами, толпой караулившими возле ее дома в Трещевском.