Аман Тулеев: Аман Тулеев. С моих слов записано верно

– Наполеону принадлежит фраза «Искусство управления состоит в том, чтобы не позволять людям состариться в своей должности».

– С одной стороны, соглашусь. С другой – готов поспорить с Бонапартом. Что значит состариться? Утратить ясность ума? Стать физически слабым?

Черчилль и в восемьдесят оставался «огурцом», ни в чем себе не отказывал. Курил сигары и «вискарил» за милую душу.

А Рузвельт более двадцати лет провел в инвалидной коляске, прокатался в ней четыре президентских срока.

Вспомни Сталина: много ты читал про его поездки по стране, про то, чтобы забирался в глубинку? Или про выступления на каких-то промышленных предприятиях? У вождя постоянно болели суставы – руки, ноги. Ему было не до командировок. Регулярно посещал только Мацесту, где поправлял здоровье.

Главное для руководителя высокого уровня – работа ума. Конечности, конечно, тоже важны, но все-таки в приоритете – голова. Если плохо соображаешь и не можешь быстро принимать решения, как говорится, бери шинель, иди домой… Тебе на посту начальника не место.

– Ум может оставаться ясным, но взгляд замыливается. За двадцать-то лет.

– Не у всех притупляется восприятие. Многое зависит от конкретного человека и его мировоззрения. Подход к пожилым людям должен быть индивидуальным, как в Японии. Там смогли найти плюсы в постепенном старении населения. Даже термин специальный придумали – «серебряная революция». Сегодня каждый четвертый японец старше шестидесяти пяти. Известен случай, когда руководителю крупной корпорации, умершему в возрасте 80+, долго не могли найти равнозначную замену и разделили должность между несколькими заместителями. Никто не обладал столь же ясным умом в сочетании с опытом и знанием бизнеса, как ушедший аксакал.

Нет, нельзя всех грести под одну гребенку, к каждому надо подходить индивидуально. Я точно не заслужил, чтобы одним махом списали в утиль, забыв все хорошее и сделав едва ли не крайним в истории с «Зимней вишней».

Больная спина создавала ведь проблемы не только физические, но и психологические. Я привык быть сильным, и люди всегда видели меня таким. А тут вдруг предстал бы человеком, не способным сделать шаг без посторонней помощи. В том числе из-за этого не смог приехать 25 марта 2018 года к горящему торговому центру…

– Люди и раньше знали, что вам тяжело ходить, но, полагаю, для них было важно именно в тот момент увидеть рядом губернатора.

– Знать и видеть – отнюдь не одно и то же.

Нет, мое присутствие ничего не изменило бы. Могло получиться еще хуже.

– Куда уж дальше? Давайте подробно поговорим, как и что происходило.

– Согласен. Мне это очень нужно. Расскажу все.

– Начнем с момента, когда вы узнали о пожаре.

– Воскресный день, я спокойно сидел в Мазурове.

– Там же у вас дача?

– Была. Не моя. Служебная, государственная…

Словом, я находился дома. Кажется, читал. Да, вспомнил: «Тобол» Алексея Иванова. Люблю этого уральского автора.

Вдруг – звонок дежурного. Первый доклад прозвучал абсолютно спокойно, без намеков на серьезное ЧП: «Аман Гумирович, задымление в торговом центре на проспекте Ленина, 35». Я спросил: «Все аварийные службы задействованы?» Отвечают: «Да». Через несколько минут позвонил Илья Середюк, глава города: «Задымление сильное». Понял, что надо подключаться, вызвал сотрудников администрации, сказал первому заму Чернову: «Володя, езжай проверь, что там происходит». И мэру велел отправляться туда же.

И вот спустя час Середюк сообщает: «По нашим данным, есть четверо погибших».

Ничего себе «задымление»!

Я объявил всеобщую мобилизацию, связался с начальником управления МЧС по Кемеровской области Александром Мамонтовым: «Вызывать подкрепление из Новосибирска и Красноярска?» – «Что вы, Аман Гумирович?! Ни в коем случае! – говорит. – У нас мощная команда, достаточно сил и средств, сами справимся».

Потом позвонил президент Путин: «Аман, что происходит?» – «Владимир Владимирович, в торговом центре задымление, к сожалению, у входа нашли четырех погибших». Докладывал уверенно, как тебе сейчас рассказываю. Тогда еще никто не знал, что в залах кинотеатра оставались люди…

А вскоре понеслось: «Есть тела на лестничной клетке…», «Обнаружены еще трое…». Это сообщения нашего МЧС. Я уже понял, что случилось страшное. Сердце защемило: сколько же народу внутри горящего здания?! Мои замы, мэр, спасатели, сотрудники правоохранительных органов находились на месте пожара, но никто по-прежнему не мог сказать что-либо более-менее определенное. Видимо, слишком уж нештатной, экстраординарной оказалась ситуация. Я продолжал возглавлять штаб, координируя действия спасателей.