Василий Игнатьев - «DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья

Подростки.

Если мальчики-подростки имеют какую-то определённую производственную физиономию в качестве борноволоков, то девочки-подростки являются чем-то неопределённым и в то же время находящимся в постоянном движении – своеобразным perpetuum mobile. [78]Вот они собрались компанией в лес за ягодами. Отправились в борки и дальше по беликульской дороге, через три-четыре часа, отобрав ягоды на блюдечки и прикрыв их фартуками, с платочками на голове и надевши какие-либо материны кофты, бегают по домам и продают землянику по 4–5 коп. за блюдечко, чтобы потом купить себе платок. Под «Девятую» они гурьбой идут к реке и волочат на коромыслах разные тряпки, половики, а в руках разные чашки, поварёшки, ступки, пестики, чтобы выполоскать в воде тряпки и вычередить, т. е. с песком протереть ложки, поварёшки, а иногда и самовары. Тут же немного в стороне от мальчишек купаются, кричат, визжат и брызгаются водой.

Вечером идут за телятами на гумна и с вицами в руках гонят их домой. На завтра их отправили на реку пасти гусей и следить, чтобы коршун не напал на гусят. Вот они подняли тревогу, кричат, бегают по берегу, кидают камни, чтобы отогнать стервятника. Выдумывают разные были и небылицы и рассказывают их друг другу. На следующий день их послали сушить выбеленные холсты на берегу реки, вечером – поливать огурцы, принести воды, поласкать бельё. Там, глядишь, появились грибы, и они с корзинами направляются в лес. Родители начинают ценить в них уже производственную силу: купят то платок, то ситца на юбку или кофточку. Они уже не ходят простоволосыми и вихристыми, как детстве, а с платком на голове. Заметно, что и в обиду себя мальчишкам не дают, а при случае и на кулачки пойдут, когда чувствуют, что сила на их стороне. Если при случае придётся поводиться с ребёнком, то они уже не поступят так легкомысленно, как в детстве, а пообиходят его и приласкают. Приучаются прибирать дома: протирать пол, двери, скамейки с песком – «чередить», дать коровам пойло.

Девичество.

Короткий это период – два-три года и пролетит стрелой. Сшились, наконец, ботинки на её ногу, скатали валенки, сшили шубу-частобор, купили шаль и подшалок, сшили сарафан и рубаху, разукрашенную на вороте и на рукавах вышивкой. Купили пояс, с вытканными на нём словами и с пышными кистями; в косу вплели разноцветные ленты, через шею перекинули стеклянные бусы – бери, получай красавицу писанную, любуйтесь парни! Да, она стала красавицей. Только в эту пору ей и покрасоваться, а как хочется радости, веселья! Никто так этого не понимал, как мать, и девушке по возможности предоставлялась свобода погулять, повеселиться: зимой «вечорки», весной и летом – «луг».

При устройстве «вечорок», прежде всего, ставился вопрос о керосине: веселиться – веселитесь, но керосин себе добывайте сами, – это значит, у отцов выпрашивать по копейке. Второй вопрос о помещении. Хорошо, если кто согласится предоставить избу, ну, а если нет, то значит – в бане. Устраивались «вечорки» под предлогом посиделок, и девушки приходили с прялками, но разве парни дадут прять: не за тем они приходят, что наблюдать за пряхами. Греха настоящего не было, но нет, это не то: ни поиграть, ни поплясать не где, хотя приходил и гармонист. Одним словом, если не настоящие Содом и Гоморра, то близко к этому. Не простительно было отцам и матерям, что они даже помещением для «вечорок» не обеспечивали свою молодёжь.

Другое дело – «луг»: собирались где-либо на околице, на вольном воздухе, играли, танцевали, пели. Весной на опушке леса всё кругом было зелено: луг зелёный, лес опушился зелёной листвой, воздух был хмельной и, конечно, Лель блуждал где-то в перелеске. И парни, и девушки одеты во всё лучшее. Прекрасная пора, но сердце должно быть на замке: оно не властно собой распоряжаться.

Как обстояло дело с нравами и их оценкой? Прежде существовал обычай у родителей «гулящих» девиц мазать ворота дёгтем: позорить их. То ли это вышло из моды, то ли улучшились нравы, но в описываемое время, помнится, был только один такой случай в жизни. Конечно, домостроевское предписание женщинам «стыдением украшатися» было уже не в моде – не те времена, – но и помимо этого оставалось ещё достаточное количество нравственных норм, определявших поведение девушек. Попадались среди них девицы поразвязнее из тех, которые побывали в городе в няньках или служанках, как, например, Агашка, которая купалась с парнями у мостика и других увлекала за собой, но это были единицы, считались «отчаянными», на них и смотрели все, как на какое-то исключение, отступление от норм девического поведения. Нет! Наши девушки держались строгих правил: играть играй, а рукам воли не давай.