Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 1

Ильин почувствовал, что замначальника отдела кадров сзади толкает его в спину, предостерегая от подобной непредсказуемости, но было уже поздно: лицо начальника отдела кадров покраснело, на скулах заходили желваки, глаза превратились в узкие щелки и голос стал хрипловатым. Но надо отдать ему должное – удар он все-таки выдержал. В его ответе прозвучало, что если он вам не нравится, то мы его уберем, но он очень хороший специалист, и т. д. и т. п. Ильин возразил, что ничего не имеет против Ивана, но понимает, что в этом случае тот будет назначен на следующее судно. В итоге все-таки боцман был утвержден, несмотря на то что за год до этого он был с Ильиным на одном судне в Японии, где получил командировочные в валюте за целую неделю. Вот таким образом был однажды нарушен принцип социальной справедливости в пароходстве.

Но мы снова ушли от темы. Итак, конец февраля, капитан Ильин на одном из пакетовозов типа «Влас Ничков». Судно следует из Сайгона во Владивосток в балласте. Это его последний рейс. Он все-таки решился сойти на берег. На подходе к Корейскому полуострову получено указание зайти в порт Инчон, бывший Чемульпо, известный по последнему бою крейсера «Варяг» c шестью японскими крейсерами в январе 1904 года. Несмотря на кратковременную стоянку, Ильин смог выбраться в город, тем более что в Южной Корее он до этого не бывал. Иногда судьба подбрасывает нам необъяснимые сюрпризы, которые ставят нас в тупик. И вот в центре почти трехмиллионного чужого города он слышит оклик на родном языке, явно адресованный ему. Оглянувшись, Ильин увидел капитана Денисова, с которым много раз общался по радиотелефону во время своей работы под кипрским флагом. У того были серьезные проблемы с английским языком, и при смене флагов на однотипном судне вся документация, отчеты, судовой журнал и прочая канцелярия должны были вестись на английском языке. Ильин неоднократно консультировал Денисова по всем возникающим у того трудностям. Поздоровавшись и обменявшись традиционными «где, как, что, почему», Ильин увидел в глазах коллеги откровенную радость от встречи. Денисов рассказал, что работает на том же судне и часто заходит в корейские порты благодаря кипрскому флагу, пригласил Ильина в гости, сказав, что к вечеру пришлет такси. Около 18 часов того же дня вахтенный Денисова встретил Ильина у трапа и провел в каюту капитана. На столе стояли красивая бутылка «Мартеля» и ваза с фруктами. Спустя несколько минут Денисов позвонил по телефону, сказав: «Пора!»

Каково же было удивление Ильина, когда в открывшейся двери вслед за большим мельхиоровым подносом с дымящейся умело разделанной индейкой появился Геннадий Иванович Фуртов в стюардовом фартуке. Тот также был поражен, увидев своего прежнего капитана, с которым когда-то не сработался, но время все же делает свое дело. У него было достаточно времени обдумать и разобраться беспристрастно в давно прошедшей ситуации. Поздоровавшись, он объяснил, что в связи с полной ликвидацией института первых помощников остался без работы и ничего другого не оставалось, как стать стюардом. Ильин не стал задавать никаких вопросов, дабы не вспоминать прошлое и не обидеть Фуртова. Тот пожелал приятного аппетита и вышел. Спустя пару часов в хорошем расположении духа Ильин вернулся на свое судно, принял душ, взял интересную книгу и завалился на диван. Раздался аккуратный стук в дверь. «Странно, – подумал Ильин, – дверь закрыта, и экипаж знает, что если дверь капитанской каюты захлопнута, то не стоит тревожить. В любом случае позвонили бы по телефону». Открыв дверь, удивился еще больше – перед ним стоял Фуртов. Пригласив его в каюту, Ильин поинтересовался целью прихода. Геннадий Иванович, путаясь и извиняясь, рассказал, что во Владивостоке его сыну необходимо срочно выплатить часть пая за строящуюся квартиру, и вот он скопил за время работы эти деньги в долларах США и просит Ильина взять их для передачи сыну. Ильин напомнил об их сложных взаимоотношениях и серьезных разногласиях, закончившихся разрывом. Геннадий Иванович ответил, что он много думал об этом и сейчас сожалеет о произошедшем, но более никому не может доверить с таким трудом заработанные деньги. Спустя четверо суток сын Фуртова выплатил требуемую часть пая для строящейся во Владивостоке квартиры.

Конец семидесятых – начало восьмидесятых годов прошлого столетия – время появления первых признаков заката эры развитого социализма. Уже заметно ощущались недостаток и перебои с продуктами, одеждой и практически всем набором услуг и товаров народного потребления. Страна неумолимо двигалась к своему концу, пораженная неэффективностью и фальшивыми ориентирами. Но раскрученный механизм продолжал работать по инерции: выпускалась ненужная устаревшая продукция, продолжались милитаризация и усиление роли ВПК, рабочие коллективы многочисленных предприятий рапортовали о выполнении и перевыполнении планов, щедро раздавались государственные награды. Газета «Правда» неустанно призывала к дальнейшим успехам. Все отрасли народного хозяйства стремились к выполнению взятых обязательств, что влекло за собой увеличение фондов, распределяемых из Москвы в следующем году, получение наград и премий, как и продвижение в должностях для руководства.