Мария Залесская: Ференц Лист

Чтобы детально обосновать наше горестное «но», приведем для начала отрывок из интервью газете «Тагесшпигель» (Der Tagesspiegel) праправнучки Листа Нике Вагнер [8] Нике Вагнер ( Wagner ; р. 1945) — дочь Виланда Вагнера (1917–1966) и Гертруды Райссингер (1916–1998), внучка Зигфрида Вагнера (1869–1930) и Винифред Уильямс (1897–1980), правнучка Рихарда Вагнера и Козимы, дочери Листа; одно время возглавляла фестиваль искусств в Веймаре. Автор книги «Театр Вагнера» («Wagner Theater», 1998). : «Лист не существовал в моей юности. Хуже того, он существовал только в виде легковесной, подвергающейся насмешкам фигуры, лишенной всяческого интереса, — „аббат“, иронично называли его, если уж о Листе заходил разговор. Наряду с „аббатом“ имелся также презираемый „пианист-виртуоз“, который в определенном смысле относился к тем, кого Зигфрид Вагнер [9] Зигфрид Хельферих Рихард Вагнер (1869–1930) — немецкий композитор и дирижер, сын Рихарда Вагнера и Козимы Лист. Автор семнадцати опер на сказочные сюжеты (собственные либретто): «Бездельник» (1898), «Царство черных лебедей» (1910), «Король язычников» (1913), «Ангел мира» (1914), «Кузнец из Мариенбурга» (1920), «Священная липа» (1927) и др. Наибольшей известностью пользуется «Кобольд» (1903), которого несколько раз ставили в России. Дирижерский дебют Зигфрида Вагнера состоялся уже после смерти отца, в 1893 году. В 1906-м Козима фактически передала сыну руководство Байройтским фестивалем. Спустя два года он официально занял пост руководителя, проявил себя как талантливый администратор, дирижер и режиссер и возглавлял Байройтские фестивали до своей смерти в 1930 году, после чего бразды правления приняли его сыновья Виланд и Вольфганг (1919–2010). называл „лицемерами от камерной музыки“ из сферы салонов, салонных вечеров и камерных концертов, где эти „любители музыки“ и обретались. Так, чем-то предосудительным в нашем протестантском семействе считались, с одной стороны, католицизм Франца Листа, с другой — представление о его виртуозности и одиноком эгоистичном блеске» [10] Wagner N. Franz Liszt: Sich in die Unsterblichkeit spielen // Der Tagesspiegel. 2011. 1. Januar. .

Это не только частное мнение (тем более что на него оказали непосредственное влияние сложные взаимоотношения внутри семейства наследников двух великих имен — Вагнера и Листа; так сказать, борьба за пальму первенства). Это выражение мнения целой плеяды музыкантов и музыкальных критиков — как современников Листа, так и последующих поколений.

Пренебрежительное отношение к Листу-композитору началось чуть ли не в самом начале его сочинительской деятельности, а провозвестником его стало авторитетное мнение Роберта Шумана. В статье «Композиции для фортепьяно» (1839) тот отмечал: «Вообще суждения о композиторском таланте Листа настолько расходятся, что рассмотреть его важнейшие проявления на разных стадиях развития будет здесь вполне уместно. Затрудняется это, однако, тем, что в отношении опусного обозначения у Листа царит полная неразбериха, большая часть его произведений никаким номером не обозначена, так что о времени их возникновения можно лишь догадываться. Как бы то ни было, но из всех этих произведений явствует, что перед нами из ряда вон выходящий, многообразно волнуемый и многообразно волнующий дух. В его музыке — вся его личная судьба… Для более продолжительной работы над композицией он, видимо, не нашел покоя, а также, быть может, учителя себе по плечу. Тем усерднее работал он как виртуоз, предпочитая, как все живые натуры, быстро убеждающее красноречие звуков сухой работе на бумаге. Достигнув поразительной высоты как пианист, он как композитор всё же отставал, и отсюда постоянно возникающее несоответствие, которое с очевидностью мстило за себя всюду, вплоть до его последних произведений» [11] Шуман Р. Композиции для фортепьяно. III. Этюды // Шуман Р. О музыке и музыкантах. Т. 2а. С. 169. .

Конечно, Шуман мог судить о Листе-композиторе лишь по его ранним произведениям, основную массу которых составляли транскрипции и виртуозные этюды. Первым он отдавал должное, признавая важным раскрытие дотоле неизведанных оркестровых возможностей фортепьяно (Шуман прямо писал, что листовские транскрипции могут быть «смело исполнены наряду с оркестровым оригиналом»). В этюдах же (в частности, в «Бравурных этюдах по каприсам Паганини») он видел лишь то, что Лист «не знает ни удержу, ни меры», и считал, что «достигнутый эффект всё же недостаточно нас вознаграждает за принесенную в жертву красоту». По словам Шумана, в этюдах Листа отсутствует связь «между основным музыкальным содержанием и техническими трудностями» [12] Там же. С. 171. .