Мария Залесская: Ференц Лист

Долгое время мы также склонялись к использованию исключительно имени Франц, считая, что не можем позволить себе быть «более венграми», чем сам Лист; биограф не имеет права возвышаться над своим героем, а должен выступать его зеркалом, по возможности наименее искажающим его образ. Однако в последнее время, ознакомившись с большим количеством архивных материалов, мы изменили точку зрения. С одной стороны, наряду с корреспонденцией, подписанной «Франц Лист», существует, пожалуй, даже большее количество писем, где стоит нейтральная подпись «Ф. Лист». Видимо, таким образом композитор полностью избавил себя от необходимости перевода на язык письма собственного имени. С другой стороны, имя «Ференц», начертанное непосредственно его рукой, также встречается, причем не только в письмах, но и в некоторых подписях под портретными литографиями. Такая подпись стоит под портретом Листа в национальном венгерском костюме работы Йозефа Крихубера ( Kriehuber ; 1800–1876), хранящимся в музее-квартире Листа в Будапеште. И этот пример не единичен.

Еще в 1838 году в статье «Квартетные утренники» Роберт Шуман отмечает: «Разве мы не видим, как юные таланты возникают в наше время из всех народностей: из России мы узнаём о Глинке, Польша дала нам Шопена, в лице Беннета имеет своего представителя Англия, в лице Берлиоза — Франция, Лист известен как венгр (курсив наш. — М. З.)»[4] Шуман Р. Квартетные утренники // Шуман Р. О музыке и музыкантах: Собрание статей: В 2 т. Т. 2а. М., 1978. С. 128. .

А вот немаловажное свидетельство в пользу осознания самим Листом своей национальной принадлежности. В письме от 18 мая 1845 года, адресованном аббату Ламенне, он пишет: «Ясно, что детей моих ни в коем случае нельзя считать французами. Старшая моя дочь [Бландина] родилась в Женеве. Козима — в Комо, Даниель — в Риме. Все трое носят мою фамилию, и я обладаю полным правом распоряжаться их судьбой, что, разумеется, накладывает на меня столь же большие обязанности. Таким образом, поскольку это мои дети, на них распространяется гражданство отца; хотят они того или нет, они — венгры, и определяющими для них являются венгерские законы» [5] Цит. по: Надор Т. Если бы Лист вел дневник… Будапешт, 1977. С. 145–146. Это издание ценно прежде всего подборкой выдержек из переписки Листа. Авторский текст содержит ряд неточностей и ошибок, связанных в первую очередь с датировкой событий; то же необходимо иметь в виду и в отношении аналогичного издания: Ханкиш Я. Если бы Лист вел дневник… Будапешт, 1963. .

Великий венгерский композитор Бела Барток [6] Бела Барток ( Bartók ; 1881–1945) — венгерский композитор, пианист, педагог, этнограф, крупнейший исследователь и собиратель музыкального фольклора Венгрии. Непримиримый антифашист, в 1940 году эмигрировал из Венгрии в США. Писал преимущественно инструментальную музыку, хотя в его творческом наследии есть и опера «Замок герцога Синяя Борода» (1918). Автор балетов «Деревянный принц» (1917) и «Чудесный мандарин» (1926); симфонии (1902); симфонической поэмы «Кошут» (1903); трех концертов для фортепьяно с оркестром (1926, 1931, 1945); двух концертов для скрипки с оркестром (1908, 1938); шести струнных квартетов, написанных в 1908–1939 годах, пятнадцати венгерских крестьянских песен для фортепьяно (1917) и др. , серьезно изучавший творческое наследие Листа и всегда подчеркивающий его неразрывную связь с родной страной, в свое время однозначно заявил: «Имеем ли мы право рассматривать Ференца Листа как венгра? Лист сам ответил на этот вопрос, неоднократно декларируя венгерское. И весь мир воздает должное такому человеку, как Ференц Лист, уважая его национальность» [7] Цит. по: Szabolcsi В., Bartha D. Liszt Ferenc es Bartók Béla emlekéré. Budapest, 1955. О. 549. .

Оторванный от родины не по своей воле, Лист мучительно тосковал по Венгрии, любил ее всей душой, старался по мере сил помочь стране в тяжелые для нее дни, очень близко к сердцу принимал ее тяготы. Можно сказать, что, «изменяя» венгерскому языку, он никогда не изменял венгерскому национальному духу. Следовательно, даже если мы и будем иногда называть его Францем, то по большей части в цитатах. В авторском тексте оставляем за собой право именовать венгерского гения Ференцем, подчеркивая тем самым незыблемость его национальных принципов.

Гораздо более сложным и болезненным вопросом является восстановление исторической справедливости в отношении места Листа в мировой музыкальной культуре. Можно, конечно, возразить, что сегодня никто не ставит под сомнение его гениальность: по всей Европе стоят памятники ему; его имя носят улицы, площади, музыкальные учебные заведения, не говоря уже о будапештском аэропорте; регулярно проводятся фестивали и конкурсы в его честь; наконец, 2011 год (двухсотлетие со дня рождения и 125-летие со дня смерти композитора) был объявлен ЮНЕСКО годом Листа. Это, безусловно, так. Но…