Дмитрий Силкан - Владимир Высоцкий. Человек народный. Опыт прочтения биографии

Николай Бурляев: Спустя некоторое время я стал слышать записи его песен. Когда услышал его голос, стало понятно, что эти песни исполняет именно мой друг Володя. И что он и есть автор этих необычных, остроумных – иногда и с блатным оттенком, но чаще патриотических и исполненных добра, любви к Отечеству – песен. В них было много про подвиги, про самопожертвование, про бесстрашие. И с годами Володя неуклонно выходил на тот уровень, который уже сейчас всеми признан: стал безусловным духовным лидером.

Увы, просто обойти стороной расхожие обвинения Высоцкого в некоем воспевании блатняка – вряд ли получится. Слишком уж часто осторожные взрослые стремились оградить своих чад от влияния столь непонятных песен.

Лев Черняк: Высоцкого я первый раз услышал случайно в июле 1979 года: на магнитофонной пленке у моих родственников оказались его записи. А в одиннадцать лет мне совершенно случайно предложили записать Высоцкого с пластинки, и я стал его постоянно слушать и невольно вникать в смысл его песен. А когда неосторожно произнес дома, что «Высоцкий – гений!», мои родственники стали пожимать плечами, увещевая: «Да тебя в психушку надо положить! Он же пьяница и уголовник!» Увы, в те времена – особенно на периферии, я ведь жил тогда в Брянской области, – так думали многие! Но, несмотря на все эти неприятные разговоры, я купил семиструнку и стал учиться играть.

…Влюбленные в песни Высоцкого подростки – крайне интересная и обширная тема. Которая как минимум требует отдельной пухлой монографии. Или даже цикла тематических сборников. Из рассказов о первом свидании с творчеством Высоцкого можно даже устроить целую галерею.

Алексей Певчев: После того как я впервые, в восемь лет, услышал Высоцкого, стал собирать и слушать его песни, просить друзей и знакомых записать их на кассеты. Мой папа был физик-ядерщик, одно время работал в Ливии. Там советские специалисты экономили на всем, чтобы только купить качественный японский магнитофон. На одной из кассет, привезенных из Ливии, были записи Высоцкого. В 1983 году мне удалось услышать французские записи Высоцкого, и это был второй шок. Я заслушивал их буквально до затирания магнитофонных головок! Даже не знаю, как французские пластинки попадали в Ливию, к советским специалистам, но эти записи там были. Кассеты переписывали друг у друга и везли в Союз.

Анатолий Сивушов: Слушали Высоцкого все! Я его еще совсем пацаном первый раз услышал в Феодосии. Во дворе, самом обычном с самыми простыми людьми – из всех окон доносились его песни… В то время считалось абсолютно нормальным выставить на подоконник колонку – мол, вот какая у меня музыка, слушайте все. Невозможно было бы найти человека, который бы не знал, кто такой Владимир Высоцкий!

Владимир Родионов: С творчеством Высоцкого я познакомился, когда мне было одиннадцать лет – в 1965 году. В то время, в нашей области озорничали радиопираты: целыми днями по радио звучали его песни. Надо заметить, что и живьем – на речках, во дворах, парках – тоже много его песен пели ребята в те годы. Сам я с четырех лет играл на гармошке, потом на аккордеоне. И пел некоторые песни, что слышал на улице и по радио. Но особого восторга от них не испытывал: мол, все поют – и я пою. До тех пор, пока не услышал «Песню про нечисть». Правда, я тогда не знал еще имя исполнителя. Уже к тому времени мне было понятно значение слова «гений»: старшие сестры давали мне читать книги русских и зарубежных классиков. Прослушав впервые эту песню Владимира Высоцкого, в его же исполнении, – сразу, помню, пришло на ум это слово!

Геннадий Николаев: На третьем курсе режиссерского факультета ГИТИСА имени А. В. Луначарского у нас должна была состояться практика в театре. И я выбрал Театр на Таганке – исключительно потому, что там работал Высоцкий, с которым я познакомился через записи на магнитных лентах, когда мне было тринадцать лет. Так как я рос без отца, то наметил именно Владимира Высоцкого своим примером для подражания, духовным ориентиром – как это делают мальчики и юноши, ориентируясь на своего отца. Моя практика должна была закончиться в театре через полгода, но я попросил Юрия Петровича Любимова продлить ее еще на полгода – и он выполнил мою просьбу. Я захотел подольше остаться в театре именно из-за Высоцкого!

Сколько юных жизней было промодерировано надрывным голосом Высоцкого! Призывающим не только к благородству и бесстрашию, но прежде всего – к выходу за рамки собственной ограниченности.