Юрий Бычков - Бог – что захочет, человек – что сможет

Век живи, век учись – дураком умрёшь! Нехитрая поговорка, эдакое простодушное самобичевание в ней. С чего это сам себя в простофили записываю? С досады, думаю, это происходит. Мне вот что обидно: тридцать лет тому назад со старанием, благо была возможность (получал я как номенклатурный чиновник Госкомиздата информационный бюллетень, по которому всё, что твоей душе угодно из вышедших в стране дефицитных книг, можно было приобрести – благая для меня гримаса социализма.) Так вот, в начале восьмидесятых регулярно выкупал я книги серии «Памятники литературы Древней Руси». Необходимость погрузиться в литературные первоисточники, скажем XIII века, возникла только сейчас, осенью 2010 года, когда меня решительно покорила, захватила и унесла в тринадцатый век биография святого благоверного князя Александра Невского. Обидно, тридцать лет на полке моей домашней библиотеки лежал по-настоящему не востребованным сборник «Памятники литературы Древней Руси XIII века». Листал ненароком, но не читал, не вникал.

В некоторых случаях, оказалось, судил о древних литературных памятниках, как сущий варвар. Априори, верхоглядски полагал, что жития святых – это средневековые фантазии в духе клерикализма Встав перед необходимостью постижения с возможной полнотой биографии православного святого Александра Невского, княжеский терем которого стоял в тринадцатом веке на Александровой горе, неподалёку от моего дома в Криушкине, я стал вчитываться в текст «Жития Александра Невского».

Интерес к литературному памятнику тринадцатого века сильно подогревало то обстоятельство, что в самой близкой близости от деревни Криушкино, где я поселился в мае 1970-го года, находится Александрова гора. По некоторым косвенным данным, в те далёкие времена эпохи Александра Невского здесь, в нашей деревне, в дни княжеского присутствия на Ярилиной плеши, квартировала его дружина. Эта версия прочно засела в генетической памяти местного населения. Старики намекали, будто знают подробности, но болтать про то им не гоже. Известный артист, исполнитель заглавной роли в фильме «Журналист» Юрий Васильев, копая яму, чтобы посадить куст сирени перед фасадом дома, зацепил лопатой старое бревно – вглубь уходил сруб старого-престарого дома. Васильев долго маялся, извлекая из недр криушкинской земли полусгнившие венцы, полагая, что, может быть, это как раз то тёплое жилище, в коем отогревались после зимних походов воины княжеской дружины. Романтиком был, похожий богатырской статью на князя Александра, Юрий Васильев. Бог ему простит пылкое воображение патриота Криушкина. Впрочем, правда о древнем поселении не так уж глубоко зарыта.

Археолог Андрей Леонидович Никитин, разговаривавший со мной на картофельном поле бывшей усадьбы Ширшиковых, помнится, тогда высказался о древности нашей деревни так:

– Куда до Криушкина Москве! Стоит здесь крестьянское поселение десять, а то и больше веков. На месте вашего огорода, где вы сейчас копаете историческую землю под картошку, – усмехнулся специалист по древности, – чёрное пятно. Это тысячелетнее накопление гумуса, перегноя от ведения животноводства и вообще хозяйственной деятельности. Чёрное пятно ведётся от времени первоначальной поселения, от которого пошло и это, сегодняшнее, Криушкино, пошло, как побег от корня. Плотно садился человек на землю.

– Порядок домов (именуемый Кундыловкой), смотрящих на озеро окнами, стоит несколько ниже основной улицы деревни, в стороне от неё, и занимает место древнего славянского поселения, – продолжал разъяснять мне Никитин. – Почему Кундыловка, до сих пор допытаться не могу, никто не знает.

– Можно предположить на основе доморощенного лингвистического анализа, откуда это название взялось. Когда в двадцатых годах малоземельным здесь давали наделы, шорох недовольства, страха ползли по деревне:

– Куда это вас переселяют? – спрашивает любопытствующая женщина говорящего в нос, шепелявящего паренька.

– Кунда? Кунда? На Кундыловку, – выдохнул гундосый и ухмыльнулся щербатым ртом.

Вот такая версия происхождения Кундыловки.

– Кругом здесь история. Это никому другому, как мне, археологу, понятно. На Дикарихе счастливым образом открыл я неолитическую стоянку, с верху которой, даже, можно сказать, в сердцевине её, оказался в наличии ещё и весь доказательный комплекс более поздней, фатьяновской культуры. Стоит вам шагнуть за край картофельного поля, по откосам, в орешнике, увидите во множестве разрытые курганы, а там – рукой подать до Александровой горы.