Татьяна Данилова - Богини далеких странствий

Прончищев решил зимовать, собственно, выбора и не было: в корпусе судна открылась довольно сильная течь. После промера глубин в протоках дельты Оленека корабль направился к небольшому селению Усть-Оленек, которое до наших дней сохранилось на правом берегу реки. Однако едва «Якутск» приблизился к селению, его обитатели немедленно скрылись. Высадившиеся на берег моряки нашли только одного человека и уговорили его прийти в гости на дубель-шлюпку, чтобы убедиться в мирных целях отряда. Житель полярного поселка объяснил исчезновение своих земляков тем, что они боялись заразиться от пришельцев оспой.

Прончищева не удовлетворили эти объяснения, он понимал, что истинная причина крылась в другом. В своем рапорте Адмиралтейств-коллегии он написал, что люди покинули селение, так как «от нападения или разорения страх имели».

Маршруты Прончищева в 1735 и 1736 гг.

Усть-оленекский абориген вернул своих односельчан в их дома. Отношения отряда с местными постепенно стали налаживаться. Вот тут-то и пригодилось присутствие в отряде женщины.

Татьяна Федоровна показала себя мудрой переговорщицей, к тому же сам факт присутствия ее среди военных стал убедительным аргументом в пользу мирных намерений незнакомцев. Люди в поселке жили в тесноте и бедности, поэтому моряки решили их не трогать, а самим построить для себя из плавника две избы. Погода стояла пасмурная и ветреная, часто шел снег, морозы крепчали. 20 сентября сильным северным ветром с моря нагнало лед, который быстро смерзся. Река стала.

Местное население потихоньку привыкло к незваным гостям. Весть о них быстро разнеслась по окрестностям. К ним стали приезжать любопытствующие эвенки и якуты. Прончищев старательно собирал у них сведения о прибрежной полосе, о народах, ее населяющих, об ископаемых, а Татьяна помогала ему вести записи. Участники экспедиции небольшими группами уходили вместе с аборигенами в тундру. Изучали местность, охотились, заготавливали снедь. Люди охотно отвечали на вопросы, в частности они рассказали Прончищеву о руде на реке Анабаре.

Зима прошла благополучно, и долгая полярная ночь стала осторожно отступать перед натиском претендующего на свои законные права светила. Быть может, эта последняя в жизни молодой супружеской пары весна, окрашенная в суровые трагические тона Севера, навеяла им воспоминания, обострила краткий миг счастья. Хочется думать, что хоть однажды Василий порадовал любимую, подарив ей желтые розы – сиверсии – самые ранние цветы тундры…

Но дошедшие до нас факты не столь романтичны. Весной несколько человек, в том числе и сам Прончищев, заболели. До недавнего времени считалось, что цингой. И только в наши дни выяснилось, что роковой для отважного капитана болезнью стала вовсе не она.

В 1736 году Оленек вскрылся в обычное время – в июне, но до начала августа выйти в море экспедиции мешал стоявший у самых берегов лед. Только 3 августа «Якутск» вышел из устья реки, взял курс на запад и в тот же день достиг устья Анабара. Здесь Прончищев отправил на берег геодезиста Чекина, поручив ему картографирование реки и поиски руды, о которой рассказывали местные жители. Чекин возвратился через неделю. Привезенные им образцы горных пород позднее были доставлены в Якутск, где академик Гмелин подверг их исследованию и выяснил, что в образцах нет металлов, а «явилась сера горючая».

Миновав устье Анабара, судно вошло в лед. Пробираясь в нем «с великою опасностию», «Якутск» 13 августа достиг входа в Хатангский залив. Перед этим дубель-шлюпка, двигаясь вдоль кромки неподвижного льда, прошла мимо восточного входа в пролив, отделяющий остров, известный ныне как остров Бегичева, от материка. Пролив был забит льдом, и с большого расстояния его нельзя было заметить, поэтому Прончищев на своей карте показал, что Хатангский залив с восточной стороны ограничивается длинным полуостровом, вытянутым далеко на север. Надо сказать, что ошибку капитана повторяли все последующие исследователи вплоть до ХХ века, и только в советское время появились карты, на которых остров Бегичева не связан с материком.

На западном берегу залива виднелось одинокое строение. Прончищев послал на сушу своих людей, которые, вернувшись вскоре, доложили, что в доме никого нет, около него находятся лишь собаки, а в самом помещении есть хлеб. В одном из своих рапортов Челюскин писал, что подобные зимовья, встречающиеся на берегу Хатангского залива, летом обычно стоят пустыми, поскольку люди живут в них только зимой, в сезон пушного промысла.