Юрий Стальгоров - Заложники войны 1941—1945 гг.

И вот мы практически всей нашей большой семьей (дочь Верниковскогго Валя осталась у своих родственников, они жили в деревне в пяти километрах от Галынки) в мае 1941 года отправились на каникулы в город Рогачев к маминой маме. Ехали поездом. На мне были детская «матроска» и бескозырка. Я постоянно высовывался из окна движущегося поезда, и в итоге бескозырку сорвало и унесло ветром. Бабушка жила на ул. Новоднепровской в небольшом двухкомнатном домике. В этом доме жили моя бабушка со своей 16-летней дочерью Женей, а также бабушкина сестра со своим мужем Йозефом Стратановичем. Бабушка с тетей Женей спали в комнате побольше, а Стратановичи – в маленькой комнатке. И вот вся наша орава ввалилась в этот домик, поселились мы в большой комнате. Мы – трое мальчиков – спали на полу. Бабушка отдала свою кровать моей маме и Верниковскому, а сама спала на русской печи, а тетя Женя спала на чердаке. Я залезал к ней чердак – там было очень хорошо оборудованное для жилья помещение. Были кровать, стол и стулья. Чердак, конечно, не отапливался, но летом там спать было вполне комфортно. В общем, мы не сетовали на тесноту и жили дружно. Поскольку мой отчим был весь апрель на военных сборах командиров запаса, его попросили поделиться впечатлениями бабушкины знакомые – два бывших офицера царской армии. Один из них был полковником, другой чином пониже. Они хотели узнать, как оценивает обстановку на границе с Германией старший лейтенант Красной Армии Верниковский. Моего отчима уволили в запас из РККА за какую-то пьянку, но я ни разу не видел, чтобы он употреблял алкоголь или был выпивши. Сидя на веранде, они слушали его рассказы о Бресте, где проходили сборы комсостава. Мне было это интересно, и я внимательно слушал. По мнению Верниковского, Брест напоминал собой прифронтовой город. Отчим говорил, что в городе много немцев в гражданской одежде, а местные жители говорят, что немецкая армия стоит за Бугом и вот-вот войдет в город. Наших войск там тоже много, но много и «бестолковщины». Так, например, танкисты из дивизии, стоящей под Брестом, говорили, что танки стоят без моторов, так как их сняли на капитальный ремонт. В Рогачеве жители тоже говорили, что война с Германией вот-вот начнется, но гадали, кто начнет её первым – Сталин или Гитлер. Поэтому я в ответ на заявления историков и псевдоисториков, утверждающих о том, что война началась для населения неожиданно, с полной ответственностью утверждаю, что это не так. Войну ожидали, по крайней мере, в восточной Белоруссии, где я в то время жил. А в Бресте – тем более. Я помню, как тот полковник сказал, что, учитывая то, как располагаются наши войска и общую обстановку, он считает, что Сталин намеревается наступать. Он обосновывал своё суждение тем, что расположение войск, особенно по выступам, таким, как Белостокский и другие, для наступления достаточно благоприятное, а концентрация и численность войск в тех местах, о которых говорил Верниковский, также этому благоприятствуют. Естественно, никто не знал, как скоро Сталин начнет наступление и начнет ли его вообще, однако же один из этих офицеров сказал, что, не приведи Господь, немцы начнут превентивное наступление на СССР – нашим войскам будет очень тяжело защищаться. Он объяснял это неудачным расположением наших войск для обороны и духом Красной Армии, подготовленной воевать в наступательных операциях только на чужой территории. Таким образом, все собеседники пришли к единому мнению, что, если Сталин не начнет наступательную войну первым, а первым начнет эту войну Гитлер, нам будет очень плохо. От себя хочу добавить, что впоследствии многие мне говорили, что я просто-напросто выдумал рассуждения этих офицеров. Что я, будучи восьмилетним мальчиком, не мог понимать, о чем они говорят. А я и не понимал. В тот момент я просто дословно запомнил рассуждения офицеров, не понимая их смысла. Кончено, осмыслил я всё это гораздо позднее.

19 июня 1941 года в возрасте всего лишь 3-х месяцев умерла от диспепсии моя сестра Маргарита. Мой отчим сам сколотил для неё маленький гробик. Он взял его подмышку, и мы все вместе пошли на кладбище, которое располагалось недалеко от нашего дома. На этом кладбище был уголок, где были похоронены родственники моей мамы – мамины дедушка и бабушка Устиновичи и мамин папа Вишневский Матвей Иванович. Там же похоронили и Маргариту. Естественно, памятника никакого не поставили, просто воткнули дощечку. Мама сказала, что позже какой-никакой памятник поставим, чтобы видно было могилку. Но 22 июня началась война.