Андрей Судоплатов - Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1

«На сей раз, — вспоминал Сикейрос, — нашему обмену мнениями особую драматичность придало страшное событие: мятеж в Барселоне, организованный ПОУМ и приведший к большим человеческим жертвам. Эта трагедия довела нас всех буквально до белого каления. То, о чем мы ранее рассуждали несколько отвлеченно, вдруг обрело совершенно конкретные очертания.

«Будь что будет, — сказали мы, — но штаб-квартира Троцкого в Мексике должна быть уничтожена, даже если бы пришлось прибегнуть к насилию». Но чтобы легче было осуществить наши планы, следовало расширить состав группы за счет прибывших в Испанию аргентинцев, бразильцев, колумбийцев, кубинцев и других латиноамериканцев, поскольку все они говорили по-испански.

Клятву выполнить наше решение по возвращении в Мексику дали Хуан Б. Гомес, Руперто Гарсия Арана, Антонио Гомес и я; иначе говоря, один полковник, один подполковник (я) и два майора. Детали нам еще предстояло обсудить, но слово чести дал каждый из нас. Однако когда же можно будет осуществить это решение? Естественно, до окончания войны, которая, как мы надеялись, закончится победой республиканской Испании, об этом не могло быть и речи. А если война затянется, одному из нас придется совершить кратковременную поездку в Мексику, чтобы попытаться выполнить нашу клятву с помощью гражданских лиц.

Вынужденный отъезд из Испании свел нас, мексиканцев, всех вместе. По приказу высшего начальства нам следовало собраться в Барселоне и подготовиться к отъезду из страны.

Мы оказались па отрезанной противником части испанской территории, то есть за Валенсией и Теруэлем, по линии которых произошел прорыв франкистов к Средиземному морю, и нам надо было выбираться из окружения на виду у занявшего берег противника. Мы уходиДи на быстроходных катерах под сильным пулеметным и орудийным обстрелом, не говоря уже о бомбежке вражеской авиации.

Затем все мексиканцы, оставшиеся в живых в ходе испанской войны, собрались в Париже. Я был назначен ответственным в мексиканской группе бывших бойцов-республиканцев. Пятьдесят четыре человека погрузились на корабль в Гавре, но по пути мы были вынуждены задержаться из-за ремонта судна в Саутгемптоне, что дало нам возможность провести несколько дней в Лондоне. Затем, после длительного путешествия, мы зашли в канадский порт Галифакс. Затем — Нью-Йорк, где нас встречали толпы демонстрантов, сторонников республиканской Испании. Но митинг провести не удалось, потому что нам, республиканским бойцам-мексиканцам, было запрещено пребывание в этом городе. Мы провели несколько дней в Трикорнии, а затем по просьбе президента Мексики генерала Карденаса нас посадили в автобус, и под неусыпным надзором агентов американской полиции начался наш долгий путь по территории Соединенных Штатов, отмеченный многими происшествиями.

Мне особенно запомнился эпизод в городе, где нас едва Tie линчевали за такое серьезное преступление, как пренебрежение правилами расовой сегрегации. А произошло это так: когда все мы захотели войти в ближайший общественный туалет, его служащие преградили путь наиболее «черным» из нас. Тогда в знак протеста мы решили: «Все идем в туалет для черных», но это показалось им еще более оскорбительным. Посетители ресторана при автобусной станции попытались силой растолкать нас в разные стороны: «белых» — налево, «черных» — направо. Стычка закончилась нашей победой, и мы скопом вошли в туалет для негров. Но когда вышли, увидели огромную толпу возмущенных белых, которые собрались расправиться с нами и непременно сделали бы это, если бы сопровождавшие Нас полицейские не получили в подкрепление почти целую роту местных блюстителей порядка.

Во время путешествия мы, те, кто договорился ликвидировать штаб-квартиру Троцкого, решили не посвящать в свои планы никого из остальных своих товарищей и спутников, кроме Давида Серрано — Чиво. При обсуждении данного вопроса мы всегда старались уединиться.

Однако в Мексике мы поняли, что у нас нет иного выхода, как рассказать обо всем и другим бывшим бойцам-респуб-ликанцам, хотя не все внушали нам абсолютное доверие, и даже тем, кто возвратился из Испании не вместе с нами, как, например, Нестор Санчес. Естественно, «левые» политические партии, в частности Коммунистическая партия Мексики, ничего не могли и не должны были знать о наших планах. Мы понимали, что, если бы руководство компартии узнало о наших намерениях, оно не только выступило бы против, но и решительно запретило бы нам подобные насильственные действия. Хорошо известно, что марксизм-ленинизм всегда выступал против таких актов насилия, как путч или всякого рода покушения на личность, даже косвенные, как в нашем случае. Основную силу марксизм-ленинизм видит в действиях организованных масс, начиная с открытого, мирного протеста и кончая вооруженным восстанием, если того требуют обстоятельства. Индивидуальные акты или выступления мелких групп, даже носящие героический характер, но противоречащие принципам дисциплины, полностью исключаются. Такие методы присущи анархизму и прежде всего нигилизму. История подтверждает, что подобного рода действия лишь наносят вред борьбе масс.