Алина Климова - Называй меня Австралия. Реальная история девушки из 90-х, попавшей в тюрьму

Наступила осень. Мы решили, что останемся в Крыму, и я буду рожать в районном центре, где жили его родственники. Он не собирался обзаводиться семьей, но не был против, если его мать поможет мне первое время с ребенком.

Последние месяцы перед родами я оставалась дома: рисовала, читала, и снова становилась домашней девочкой, мечтая о том, что мы однажды начнем жить настоящей семейной жизнью, и надеясь, что он примет моего ребенка, как своего. Он часто уезжал, продолжая свой сомнительный бизнес, но всегда возвращался, постепенно неразрывно связывая свою судьбу с моей. С тех пор все складывалось именно так, будто мы семья.

Правда, однажды, напившись, он сказал матери, что я беременна не от него. Но в маленьком городке все знали о рождении его ребенка, поэтому это известие так и осталось тайной его близких. Ко мне они все относились с такой искренней добротой, что я почувствовала, после того, как они узнали, только еще большее сочувствие и заботу. И он сам все больше остепенялся, особенно после рождения мальчика, когда моя мать позвала меня домой и привлекла нас в свое производство.

Так наши путешествия по городам стали командировками по швейному бизнесу. В Крыму летом мы жили, наслаждаясь изобилием южных широт и семейным уютом, все заботы о маленьком сыне взяла на себя его мать, и тогда я впервые почувствовала, как могло бы выглядеть счастье. Потом, на протяжении многих лет, мне снилось это безмятежное время.

Измена

Но досадная мелочь, ошибка, как попавшая в адронный коллайдер муха, изменила ход событий.

Я не была готова к измене человека, которого стала считать одним целым с собой. Ему было тогда 26 лет. Это был молодой мужчина, с которым я была бы абсолютно счастлива, если бы он испытывал те же чувства. Он часто смотрел на меня и удивлялся: «У тебя вид счастливой женщины! Теперь я точно знаю, как она выглядит. Эй! Счастливая женщина!» – и его белоснежная улыбка озаряла мой маленький мир с розовым цветением персиковых деревьев на берегу Черного моря и подрастающим, лопочущим первые слова маленьким черноглазым мальчиком с русыми волосами заводского пожарника.

…Мне просто предложили пойти и посмотреть, если я не верю. Я знала, где находится эта прачечная – мы ходили туда с младшей сестрой. Издалека заметив их вдвоем, я просто не впускала в свою реальность их движения: как они держались за руки и беспечно о чем-то говорили и смеялись. Я замедлила шаг позади них, и когда до меня дошло, что они давно уже вместе, мне захотелось прямо здесь лечь на асфальт и умереть, лишь бы это не было правдой. Это потом я что-то спрашивала, смотрела в их чужие от обмана счастливые глаза, но реальность происходящего рушила мир вокруг меня, и я не знала, что мне нужно делать теперь. На какое-то время ему удалось убедить меня в излишней подозрительности, но потом он уехал в очередную поездку – вместе с ней, и я снова осталась одна, оглушения пустотой и унижением.

Мое отчаяние сменилось мстительной яростью, и я решила изменить ему с тем, кого он знал, и от кого не ожидал бы такого. Мне не пришлось сильно стараться: все произошло под действием алкоголя, и я надеялась, что теперь не буду чувствовать себя так плохо.

Нужно было соблазнить кого-нибудь из самого близкого окружения, чтобы хоть как-то задеть его своим действием, своим существованием, которое, несмотря на все мои старания, он отверг. Другого выхода я не видела. Если бы мне кто-то подсказал, я бы поступила иначе, но в этой агонии моих иллюзий мне пришло в голову только это. Его товарищ, к тому времени муж моей младшей сестры, – крепкий, некрасивый, но умелый и хозяйственный трудяга, сначала не понял, что мне от него нужно. Следуя своему плану мести, я предложила ему алкоголь, чувствуя, что не могу переступить границу собственного предательства. Выполненный план не принес мне облегчения. Боль притупилась осознанием своей ничтожности и я, не дожидаясь возвращения мужа, улетела самолетом в Крым, к его матери, где под ее присмотром рос мой сын.

Все, построенное мной, рушилось. Оставаться в том доме, где я когда-то была счастлива с ним, мне было мучительно. Через некоторое время я вернулась в свой город, неудачно перекрасив в блондинку свои длинные шоколадного цвета волосы. Получилась бестолковая рыжая голова, впрочем, так она и должна была выглядеть на тот момент времени.

Прилетев самолетом, в аэропорту я увидела встречающего меня мужа с цветами, и его раскаяние со смущенной улыбкой снова поставили меня в тупик. Я настолько погрузилась во мрак своей трагедии, что не готова была принять его возвращение. Какое-то время я изображала праведный гнев и обиду, сожалея в глубине души и о своей поспешной измене, и об испорченных перекисью волосах. До меня стало доходить, что через свою ошибку он приближается ко мне, уравнивая наше положение. Я почти забыла, что он принял моего ребенка, как своего, хотя сама подвела его к этому.