Диана Арбенина - Снежный барс

Увы, любовь продается и покупается. И, как правило, не дорого.

Но представьте, что любви нет и не было никогда. В реестре чувств нет слова «любовь». Поверьте в это, и вы мгновенно становитесь неуязвимым. Вы превращаетесь в Бога, ибо только ему дана безмятежность жизни, и страдает он оттого только, что видит нас, диких варваров, уничтожающих то, что дано нам тайной рождения. Ему испокон веков было стыдно за нас, начиная с момента, когда мы прибивали его руки к кресту. И если все это – не больше чем теология, то как зовут гения, который, зная наизусть нашу отвратительную дешевую природу, написал Библию и озвучил нам наши антигуманные перспективы развития?

Любви нет. Есть желание завоевать. И когда ты понимаешь этот механизм и больше не ведешься на романтические бредни, высасывающие из твоего организма жизненно важные соки, убивающие твою нервную систему, когда ты живешь рационально и при том не попирая заповеди божьи, когда ты уважаешь тех, кто рядом, но более не вовлекаясь в перестрелки ярости и хитрости, когда тебе действительно все равно, когда тебе все одинаково подходит, у тебя появляется шанс стать счастливым. Ибо ты выздоравливаешь и все свои силы направляешь на строительство своей жизни и на свою работу. В этот момент ты становишься поистине несокрушимым.

Я был такой же, как вы, и даже хуже, ибо из-за своего непомерного эго 70 лет провел в бульоне чувств, разрушая себя с незаурядным азартом и настойчивостью.

Из-за так называемой любви я реализовал свой талант максимум на тридцать процентов. На дне я не оказался не из-за собственной добродетели, а из-за мощной генетики, данной мне природой. Не будь ее, не было бы этого письма, потому что моя глупость и слабость были непомерны. Мерзкое желание завоевывать человеческие души было огромным. Восходя по лестнице постоянных побед и обломов, мне нужно было все больше и больше. Я пробовал все наркотики мира, но ни один из них не равен самому главному – тщеславию и завоеванию человеческой души.

Я отчаянно нуждался в страданиях и упивался, видя, как гибнут люди, попавшие в мои сети. Я играл без оглядки, играл себе в ущерб, не понимая, глупый мальчишка, что плеть попадет и на мою спину.

С каждым ударом я становился все циничней и мерзостней, придумывая, как обойти и завлечь в ловушку новую жертву. Жертв всегда было две: новый человек и я сам. Неизвестно, кто страдал больше. Думаю, бой был на равных. И когда человек был повержен, я был уничтожен вместе с ним. Почитайте и осознайте, какой это порочный круг и как омерзительно глупо жить одними и теми же эмоциями, теряя годы и пуская под откос нервные клетки.

Менялись имена, суть оставалась той же, и на каждой ступени меня сторожил дьявол, подталкивая к новому порочному кругу. Круги становились все ýже, а новые жертвы все гаже. И глупость заключалась не столько в однообразии ударов полена по лбу, сколько в неосмотрительности. Я слишком откровенно вел себя, слишком открывался в желании завоевать и подставлял себя под удар. И весь этот балаган происходил под девизом «Великая Любовь». И вот, наконец, я достиг пика, встретившись с таким же омерзительным подлецом.

Это была женщина. Хитрая и изворотливая, циничная и беспощадная. Я увидел ее сразу, но, уверяя себя в том, что моя интуиция дает сбой, все глубже вовлекал себя в дьявольскую воронку. Объект моей новой страсти оказался непомерно жестоким. Для нее не существовало границ и морали. Она шла по трупам, наслаждаясь риском замараться в крови, и с успехом выкручивалась из любой порочащей ее истории. Необузданное желание подавлять и завоевывать проявилось в ней в максимальном виде и росте. Она моментально вступила в игру со мной, и, о боже, каких только писем не было нами написано! Эти подвиги в эпистолярном жанре до сих пор вызывают во мне восхищение и трепет. Мы играли на равных, она была достойным противником. Красивым, велеречивым и хитрым.

Я не заметил, как по-настоящему влюбился. Помню ощущение бестелесной хрупкости, которая настигала меня каждый раз, когда я обнимал ее. Помню впервые возникшее желание защитить ее от жестокого мира. Господи помилуй, скорее мир нуждался в защите от нее!

Помню, как волновался, собираясь к ней на свидания, помню размер ее пальца, для которого я нашел кольцо, помню, как сделал предложение, и помню, как она согласилась.

Вам, конечно, интересно, что было дальше? Уверен, вы думаете, что она меня бросила, изменила, ушла. Нет, господа. Это было бы слишком просто. Она, к сожалению, вышла за меня. И я стал ее рабом.