Олег Тактаров - Быть Олегом Тактаровым. Моя история. Автобиография без цензуры

Я пил водку, после каждой рюмки с надеждой поглядывая на мадам, но красивее она не становилась. В какой-то момент я с ужасом подумал: «Олег, в кого ты превращаешься, ты никогда в жизни ничего не делал ради карьеры, а теперь решил измениться? Это мерзко и ни к чему хорошему не приведет». Не окончив начатого, я, как Золушка, с боем часов собрался и уехал. Пожалуй, это была моя единственная жертва Голливуду, мерзкая жертва. Не потому, что я предвзято относился к той женщине, а потому что шел на близость с ней, желая быть ближе к кино.

Сейчас, сидя в самолете, я пытаюсь сложить пазл моего прошлого, по отдельным крупицам вспомнить первые недели жизни на новом континенте. Я разрываю и складываю, улыбаюсь, заново переживаю каждый шаг. Я ничего не хочу изменить и исправить и, как переписчик древней летописи, готов сказать: аще писах – писах, от написанного не отрекаюсь. Но я всегда забываю то, что мне неинтересно, а потому совершенно не помню, как выглядела та дама из кинокомпании.

Америка, о которой сто лет назад мечтали гимназисты, где скрывались отверженные и непокорные, из-за океана представлялась моему поколению страной свободной любви и диких прерий. Прерии еще остались, они прекрасны. О поразительной и разнообразной природе северо-американского континента я, конечно, расскажу. Что касается секса, то более закомплексованных людей, чем в Америке, я нигде более не встречал. В России очень остро стоит проблема разводов, там – убийств на семейной почве. Люди боятся судов и, как в кино, убивают своих полюбовников и благоверных по любому поводу. Либо жесткое порно, либо жесткий пуританизм. Однополая любовь в какой-то момент стала более комфортна. А те, кто все еще не бисексуален, жеманно намекают на возможность такого опыта. Мне всегда хотелось сказать: господа, вы просто плохо знаете женщин! Это сокровище и награда сильному полу. Если вы разочаровались – не уставайте очаровываться. Все мои разочарования имели причину, все очарования были необъяснимы.

Каждый мужчина время от времени вспоминает женщин, с которыми он был, каждую он помнит, помнит телом. Спустя год после моего приезда я позвонил той даме из кинокомпании. Она сказала, что знает о моих успехах и рада за меня. Мужчинам тоже хочется чуть-чуть порисоваться, а тогда я жил в диком Техасе и не то что увидеть знакомого – позвонить было некому. Вот я и позвонил: ей и агенту, который когда-то посоветовал мне выучить английский.

В Америке у меня не было никаких документов, кроме русского паспорта и нескольких особенно полюбившихся «ксив». Дикие девяностые славились хождением самых разнообразных документов, от смешных до устрашающих. У меня был целый чемодан различных удостоверений, которыми я прикрывался в разных ситуациях.

Однажды мы с друзьями поехали из Нижнего Новгорода в Москву выбирать подарки нашим женам и девушкам. Остановились в гостинице «Россия», которую я ценил за красивый вид на Кремль из окон верхних этажей. В тот приезд мы особенно хорошо погуляли, и я вместо Варварки поехал по Ильинке, въехал на Красную площадь и вместо гостиницы «Россия» оказался у Спасских ворот.

– Что-то непохоже на гостиницу… О, а вот и милиция, надо спросить! Скажите, как проехать к гостинице «Россия»?

– Ты знаешь, где ты?! Ты на Красную площадь заехал!.. Под кирпич! А под кирпичом…

– Спокойно, – говорю я, – я законы знаю!

И показываю совершенно офигевшим ментам удостоверение помощника начальника прокуратуры Нижегородской области. Что творилось с несчастными ментами и почему они сразу не открыли огонь на поражение, сказать не могу. Как мне рассказывала гоп-команда, сидевшая в машине и дружно гоготавшая, своей наглостью и огромной скоростью, с которой мы появились и исчезли, мы просто не оставили им времени на реакцию.

В России я всегда ездил на простых машинах, ибо был уверен, что не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Последние годы российской жизни я ездил только на «девятках», но менял их каждые два месяца. Первая машина появилась у меня сравнительно поздно, в двадцать три года, а еще через год Валера Зимаков купил мне права. Первая машина, прозванная «братской могилой», была списанная из автопарка «Волга». На ней всем офисом мы ездили, поджав ноги – днище было совершенно прогнившим. Все в этой машине держалось на проволоке и честном слове. Вокруг меня люди рассекали на джипах, но мне понты тех лет были не интересны, к тому же к технике я всегда относился более чем равнодушно. На «Волге» я проездил примерно год, и не проходило дня, чтобы от нее что-нибудь не отвалилось. В конце концов мне это надоело, и я взял водителя, поручив ему следить за машиной. Он пришел в ужас, когда на трассе у нас отвалился бензобак и я прикрутил его проволокой…