Екатерина Марголис: Венеция. Карантинные хроники

До третьего апреля ограничивается передвижение по территории страны (между населенными пунктами) без уважительных причин, связанных с работой или серьезными семейными обстоятельствами / проблемами со здоровьем.

Но все же Италия – не полицейское государство, а гражданское общество. Поэтому любой человек, взвесив САМ все за и против, имеет право написать autocertificazione [4] Автосертификат ( итал. ). , сам обосновать, почему ему нужно выехать куда-то по работе или по личным делам. Это может быть проверено, но само по себе будет достаточно веской причиной.

Мир людей. Он им и остается. Хрупкий баланс между безопасностью, ответственностью, экономикой и качеством жизни. В остальном все так же: бары и рестораны должны будут закрываться в 18, под запретом церковные службы, свадьбы и похороны (только родные), закрыты музеи и театры, торговые центры, дискотеки, залы с игровыми автоматами. Не работают школы и университеты.

Останавливается даже футбольный чемпионат – немыслимая для итальянцев мера!

Но Италию нельзя закрыть.

Всего неделю назад сама писала:

“Тут все мутирует и остается неизменным. Чем не сценарий? КАРНАВирус.

Музеи закрыты. Площадь пустынна, набережные безлюдны.

Музыка. Наплыв. «Смерть в Венеции» начинается ровно с этого сюжета: в городе эпидемия холеры, но власти скрывают ее”.

На этот раз власти ничего не скрывают. На Музее Академии красуется объявление, что музей закрыт, и указ губернатора о карантине.

Маски вернулись к своим историческим истокам. Туристы сменили карнавальные на медицинские. А местные как жили, так и живут обычной жизнью.

Ни одного человека в маске.

– Синьора, вам Gazzettino?

Старушка вплывает в табаккерию, дыша духами и туманами.

– Да, пожалуйста. Хочу прочитать новости. Карнавал отменили, и спасибо. И Жирный вторник – тем лучше, не будут пьяные туристы орать под окнами. А что, и мессы Пепельной среды не будет? И сегодня тоже уже нет мессы ни в одной церкви?

– Si prega a casa, signora.

– Ma che roba! Una pazzia!

Отсутствие мессы – веками установленного обычая – выбивает старушку из чувства хрупкого равновесия, столь неотъемлемого в городе на воде. Она еще раз внимательно перечитывает Gazzettino.

Мы выходим из табаккерии и двигаемся дальше. Китайский магазин всякой всячины, который мы надеялись сегодня поддержать, предусмотрительно закрыт с объявлением, что-де каникулы (срок при этом совпадает с действием указа).

Но жизнь течет по привычным каналам. С лодки торгуют овощами и фруктами. В кондитерской Tonolo дама в буклях покупает кулек frittelle (карнавальных пончиков). В сегодняшней передовице Corriere замечено точно: “Отменить карнавал на самом деле невозможно. Это как отменить Рождество. Оно есть, и всё”.

– Катя, bellissimo! – голос из-за моей спины.

Синьора А. – владелица палаццо, потомок дожей. Мы знакомы лет сто. Одно время у нее дома был многоязычный литературный салон, потом я учила ее внука живописи…

– Спасибо тебе за эту картину. Не только за акварель, а за тебя на этом мосту, ее пишущую. Это вторая моя радость за сегодняшний день. Первая – я стояла на балконе и поливала цветы и вдруг увидела свою подругу на санпьеротте [5] Традиционная старинная лодка ( итал .). . Она гребла сама и помахала мне, сказав: “Венеция возвращается к себе”. А вот теперь ты. Venezia ai tempi di coronavirus è sempre bellissima [6] Венеция прекрасна и во времена коронавируса ( итал. ). .

Я стою на пустынном мосту Академии и пишу “картину карантина”: в кои-то веки могу позволить себе пленэр в этом месте, куда обычно невозможно просочиться, не сломав кадр десятку туристов, позирующих перед телефонами и селфи-палками на фоне церкви Салюте.

Теперь она смотрится по-новому. Ее купол словно бережно накрывает город. И вся история его читается иначе. 1630 год. В Венеции внезапно остановилась свирепствовавшая повсюду чума. Остановилась не случайно, а благодаря беспрецедентным карантинным мерам Венецианской Республики. Да и слово “карантин” – венецианское: quarantena означает “40 дней”. Именно столько дней чужеземные моряки оставались на кораблях и дальних островах, прежде чем сойти на берег, дабы не занести чуму в Венецию. Вот чума побеждена, и дож Николо Контарини и другие правители решили построить храм, посвятив его Богоматери Здоровья (или Спасения: по-итальянски это одно и то же слово Salute) в память о том, как она избавила город от страшной болезни, унесшей тем июнем больше жизней, чем когда-либо. Уже четвертую сотню лет 21 ноября по этому мосту к церкви Санта-Мария-делла-Салюте проходит весь город. Истинный праздник народного благочестия. Венеция в этот день молится о болящих. В толпе мешаются торговцы и рыбаки, потомки дожей и бродяги. И плывет по мосту толпа. И звонят колокола, и взлетают в высокое небо грозди цветных шариков. И колеблется лес свечей под сводами Салюте. И специально возводится к этому дню мост, что повторяет бровь над нотным станом. Все связано. Legato… Мост – он и есть легато. Связь времен непрерывна. И легато оказывается всё. Ибо тонкие невидимые связи протягиваются туда, где все иное бессильно…