Анна Файфилд - Великий Преемник. Божественно Совершенная Судьба Выдающегося Товарища Ким Чен Ына

Москва видела во главе своего марионеточного государства националиста Чо Ман Сика, 62-летнего новообращенного пресвитерианца, главу ненасильственного реформистского движения, вдохновленного идеями Махатмы Ганди и Льва Толстого. Он не был идеальным кандидатом (Советы подозревали его в связях с японцами), но он видел путь к будущему процветанию страны в развитии экономики и образования [9] О возвращении Ким Ир Сена в Северную Корею и о мнении о нем советского руководства взято из: Bradley K. Martin, Under the Loving Care of the Fatherly Leader: North Korea and the Kim Dynasty (New York: Griffin, 2006), 46–52. .

Ким Ир Сен мириться с этим не желал. Он начал борьбу за пост главы нового государства, и эта борьба среди прочего состояла в устроении для советских товарищей банкетов с обильными возлияниями и в поставке проституток.

Это помогло ему завоевать некоторое расположение советских генералов. Меньше чем через месяц после возвращения Ким Ир Сен уже выступал на митинге в Пхеньяне, где произнес речь, написанную для него советскими функционерами. Его выход на трибуну сопровождался выкриками «Да здравствует командир Ким Ир Сен!». Молва приписывала ему лавры выдающегося командира сопротивления, совершившего в Манчжурии героические подвиги.

Но человек на трибуне не соответствовал представлениям слушателей. Они ожидали увидеть седовласого ветерана, харизматичного лидера. Вместо этого на трибуну вышел парень, выглядевший много моложе своих 33, и синий френч на нем был на размер меньше – явно с чужого плеча.

Дело усугублялось тем, что проведший 26 лет вдали от родины Ким небезупречно владел корейским языком. То небольшое образование, что у него было, он получил на китайском и с трудом продирался сквозь сочиненный советскими товарищами напыщенный текст, полный коммунистической терминологии и неуклюже переведенный на корейский. Он окончательно дискредитировал себя тем, что его голос звучал, как об этом позже напишет секретарь Чо Ман Сика, «будто утиное кряканье» [10] Подробности о впечатлениях от Ким Ир Сена на митинге взяты из: Harden, 67. . Один из наблюдателей отметил, что у Ким Ир Сена была «прическа как у официанта-китайца» и что он выглядел как «пухлый разносчик из китайской харчевни на углу». Другие назвали его мошенником и советской марионеткой [11] Martin, Under the Loving Care , 52–53; Andrei Lankov, The Real North Korea: Life and Politics in the Failed Stalinist Utopia (Oxford: Oxford University Press, 2014), 6. . Ким Ир Сен оказался мыльным пузырем.

Однако удача ему улыбнулась: Сталин понял, что пацифист Чо не коммунист и не пойдет на уступки. Чо выдвигал неудобные требования, намереваясь управлять Северной Кореей независимо от Москвы. Внезапно посредственный Ким Ир Сен показался удобным и покладистым кандидатом. Чо вскоре арестовали, и он исчез, а Москва поставила своим наместником молодого и рьяного Кима. Его повышали раз за разом, пока советская оккупация не прекратилась официально: 9 сентября 1948 г. было провозглашено создание КНДР, и Ким Ир Сен стал ее первым лицом.

Не успел он занять кресло, как развернул культ собственной личности столь всепроникающий, что вскоре даже Сталин выглядел дилетантом. Не прошло и года, а Ким уже носил титул «Великий Лидер». Появились его статуи, а историю принялись переписывать. Провальную речь 1945 г. в официальных биографиях подавали как потрясшее всех выступление. Слушатели «не могли оторвать глаз от [этого] пламенного оратора» и криками выражали «бескрайнюю любовь и уважение к своему великому вождю» [12] Baik Bong, Kim Il Sung , vol. 2 (Tokyo: Miraisha Publishing, 1970), 55–56. . Ким Ир Сен поспешил учредить Корейскую Народную Армию под командованием его товарищей по антияпонскому сопротивлению. Он разработал план захвата Южной Кореи и в марте 1949 г. в Москве пытался убедить Сталина поддержать военное вторжение, которое объединит страну. Сталин отказал – он не собирался развязывать войну против обладавшей ядерным оружием Америки – и сказал Киму, что разрешает северянам лишь отвечать в случае нападения. Но Ким и его генералы с завистью наблюдали, как в конце того же года китайские коммунисты изгоняли из страны лидера националистов Чана Кайши и его Гоминьдан. Ким непрерывно донимал Сталина планами похода на юг, особенно после того, как США вывели с полуострова свою боевую группировку, тем самым оставив его южную часть без защиты.

Через год после первого разговора о вторжении в Южную Корею Сталин наконец дрогнул и дал принципиальное согласие – при условии, если не будет против Мао Цзэдун. В мае 1950 г. Ким отправился в Пекин убеждать Мао, но Председателя больше заботили чанкайшисты на Тайване. Он изменил позицию лишь после того, как на него надавил Сталин [13] Martin, Under the Loving Care , 67. . Ким Ир Сен не упустил своего шанса. Ранним утром 25 июня 1950 г. Народная Армия Северной Кореи двинула на юг через демилитаризованную зону 150 советских танков T-34. Семь дивизий наступали на Сеул, а за ними шли соединения пехоты.