Владимир Бровко - Сверчок

Сражает праведным размахом;

Где не подкупна их рука

Ни алчной скупостью, ни страхом.

Владыки! вам венец и трон

Дает Закон – а не природа;

Стоите выше вы народа,

Но вечный выше вас Закон.

И горе, горе племенам,

Где дремлет он неосторожно,

Где иль народу, иль царям

Законом властвовать возможно!

Тебя в свидетели зову,

О мученик ошибок славных,

За предков в шуме бурь недавних

Сложивший царскую главу.

Восходит к смерти Людовик

В виду безмолвного потомства,

Главой развенчанной приник

К кровавой плахе Вероломства.

Молчит Закон – народ молчит,

Падет преступная секира…

И се – злодейская порфира

На галлах, скованных лежит.

Самовластительный Злодей!

Тебя, твой трон я ненавижу,

Твою погибель, смерть детей

С жестокой радостию вижу.

Читают на твоем челе

Печать проклятия народы,

Ты ужас мира, стыд природы,

Упрек ты богу на земле.

Когда на мрачную Неву

Звезда полуночи сверкает

И беззаботную главу

Спокойный сон отягощает,

Глядит задумчивый певец

На грозно спящий средь тумана

Пустынный памятник тирана,

Забвенью брошенный дворец —

И слышит Клии страшный глас

За сими страшными стенами,

Калигулы последний час

Он видит живо пред очами,

Он видит – в лентах и звездах,

Вином и злобой упоенны,

Идут убийцы потаенны,

На лицах дерзость, в сердце страх.

Молчит неверный часовой,

Опущен молча мост подъемный,

Врата отверсты в тьме ночной

Рукой предательства наемной…

О стыд! о ужас наших дней!

Как звери, вторглись янычары!..

Падут бесславные удары…

Погиб увенчанный злодей.

И днесь учитесь, о цари:

Ни наказанья, ни награды,

Ни кров темниц, ни алтари

Не верные для вас ограды.

Склонитесь первые главой

Под сень надежную Закона,

И станут вечной стражей трона

Народов вольность и покой.

В общем скандал случился страшный!

Дело доложили императору Александру Первому, который в апр. 1820 распорядился начать следствие о возмутительных стихах.

А вот современный биограф утаивает нам всю правду о этом деле! когда пишет следующее:

«П., благодаря помощи друзей, собств. находчивости и стечению обстоятельств, сумел избежать серьёзного наказания, получив назначение в Кишинёв в канцелярию ген. И. Н. Инзова.

А ведь пред тем как послать А. Пушкина в ссылку в глухую и только недавно отвоёванную у Османской империи Бессарабию (т.е. Молдавию) 21-ти однолетнего чиновника Коллегии иностранных дел в Тайной канцелярии по распоряжению императора, так сказать с учетом его «молодости» и «глупости» и с целей быстрейшего «перевоспитания» строптивого барчука -подвергли телесному наказанию на грани бесчестия –выпороли кнутом!

Не знаю на что рассчитывали судьи вынеся такой «приговор» сменив ссылку в Сибирь на ссылку в солнечную Молдавию, но это, в случае с А. Пушкиным увы не способствовало его «вразумлению».

Он и до этого «внушения» очевидно имел врождённые нервно-психологическими травмы своей психики, а тут такое «унижение» его «чести и достоинства».

Но как бы там ни было А. Пушкин был немедленно отправлен в г. Кишинёв.

Правда туда он попал не сразу, но об этих обстоятельствах мы поговорил в последующих частях этой книге, а пока я продолжу цитирование современной биографии А. Пушкина:

«В Кишинёве П. проводил время в обществе М. Ф. Орлова, неск. раз общался с П. И. Пестелем, установил приятельские отношения с В. Ф. Раевским, а также с И. П. Липранди (который станет прототипом Сильвио в повести «Выстрел», 1830);

И в итоге был принят в масонскую ложу «Овидий», история которой до сих пор в полной мере не прояснена: в частности, остаётся неизвестным, почему П. утверждал, что именно из-за деятельности «Овидия» в России «уничтожили все ложи».

П. не был деятельным масоном: его единственное произведение, с уверенностью атрибутируемое как масонское, – послание «Генералу Пущину» (1821, опубл. в 1874), подчёркнуто риторич. и патетическое, допускавшее возможность иронич. интерпретации.