Владимир Федоров - Бойцы моей земли - встречи и раздумья

В начале Отечественной войны Василий Павлович уже командовал стрелковым взводом на Юго–Западном, оборонял столицу Украины. Попал под Киевом в окружение. Линию фронта перейти не удалось. Так он оказался в родном Ново–Архангельском, стал одним из руководителей местного подполья и организатором партизанского отряда имени Чапаева. В свободные часы бывший учитель писал листовки, рассказы, повесть «Цена жизни». Материал был горячий, обжигающий. Односельчане рассказали Василию Павловичу о смерти и воскрешении советского военнопленного, неистового человека, которого били, расстреливали, даже топили, а он оставался живым и мстил, мстил, мстил.

О таком человеке нельзя не написать. А у Василя Козаченко было особое чутье на темы острые, патриотические. Недаром же он перед самой войной написал повесть «Первый взвод» об освобождении нашими войсками Западной Украины, о том, как бывшие студенты стали настоящими воинами. Писатель уже тогда чувствовал близкое дыхание большой битвы.

Те драгоценные черты, которые особенно проявились у Козаченко в партизанском стане: бесстрашие, отзывчивость, зоркость, умение быстро и верно разобраться в сложной человеческой психике — присущи ему и как писателю.

Не только медаль «Партизану Отечественной войны» I степени напоминает ему о пережитом, но и тот властно захватывающий материал, который лег потом в основу таких повестей, как «Аттестат зрелости», «Сердце матери», «Горячие руки», «Молния», «Письма из патрона».

Кандидат филологических наук Степан Пинчук, автор литературно–критического очерка «Василь Козаченко», в своей статье «С любовью к человеку», открывающей двухтомник писателя, справедливо подметил, что Козаченко принадлежит к тем литераторам, которые не повторяют себя. Каждая его повесть на тему Отечественной войны и послевоенные темы — новое художественное открытие.

Мне помнится, какую бурную дискуссию на Украине вызвала сугубо «мирная» повесть Козаченко «Сальвия», посвященная морально–этическим проблемам. Боль автора за запутавшуюся дочь фронтовика Ганнусю передалась читателям. Если в повести «Горячие руки» писатель нарисовал романтический образ художника Дмитра, совершившего подвиг в фашистском концлагере, то в «Сальвии» выведен совсем другой художник. Роман Петрович — себялюбец, индивидуалист, растоптавший любовь умной жены и доверчивой девушки.

И в этом произведении сказался «партизанский» темперамент Василя Козаченко, влюбленного в людей с чистой совестью. А читатели, как когда–то памятные мне кировоградские студенты, уже с захватывающим интересом читают и спорят о его новых повестях — «Яринка Калиновская» и «Белое пятно».

Лучшие повести Василя Козаченко переведены на языки братских республик и стран народной демократии. Много лет назад писатель в составе делегации Украинской ССР принимал участие в работе Генеральной Ассамблеи ООН и написал гневный публицистический очерк «Нью–Йорк вблизи», правдиво рассказывающий о язвах капиталистического общества.

Второй человек, о котором мне хочется здесь рассказать, — Юрий Збанацкий. Миллионам юных и седых кинозрителей полюбился фильм, поставленный по его повести «Среди добрых людей».

Жил на Черниговщине сельский хлопец. После Черниговского педтехникума стал учительствовать. Назначили директором школы, почувствовали в человеке любовь к детям и организаторскую жилку. Заочно закончил Нежинский пединститут. Я был недавно в этом здании, где когда–то учился Гоголь. Среди портретов известных питомцев института есть портрет и Юрия Збанацкого. Но пединститута ему, как и Василю Козаченко, показалось мало. Стал экстерном учиться на филфаке Киевского университета и одновременно работал в райкоме партии, потом редактировал районную газету.

Уже тогда Збанацкий искал себя в литературе. Стихи, одноактовки, первые рассказы… Он упорно собирал материал о замечательном сыне чувашского народа Сеспеле, чья жизнь была тесно связана с Украиной. Вряд ли начинающий писатель тогда подозревал, что свой замысел он осуществит только через двадцать с лишним лет и действительно напишет роман, который так и будет называться «Сеспель».

Когда гитлеровцы захватили Черниговщину, вчерашний учитель и журналист Юрий Збанацкий остался в родных местах. Он должен был создать местное подполье, а если удастся, то и партизанский отряд. Потом его схватили фашистские палачи, упрятали в глухой застенок, затем бросили в Яцевский концлагерь. Находчивый и бесстрашный узник бежал, а вскоре многие подпольщики Остерского района вступили в партизанский отряд имени Щорса, которым командовал Юрий Збанацкий. Отряд стал грозным соединением.