Владимир Федоров - Бойцы моей земли - встречи и раздумья

Главной книгой Виталия Закруткина является роман «Сотворение мира». В центре этого многотомного произведения — судьба семьи сельских интеллигентов Ставровых, становление нового мира в захолустной деревушке Огнищанке, которая напоминает степную Екатериновку, где был избачом юный Закруткин. Замысел автора широк. Одной Огнищанки ему мало. Желая глубже понять эпоху, ен рисует образы Ленина, его соратников, строителей молодого Советского государства и их лютых врагов. Летят годы. Мужает главный герой романа Андрей Ставров, которому суждено пройти через многие испытания, в том числе через бурное море коллективизации и огненную купель Отечественной войны.

Жизнь Виталия Александровича, полная драматических, порой трагических коллизий, дала волнующий материал для его произведений. Человек большого мужества, он запомнил слова, сказанные ему маршалом Жуковым в Берлине в ту победную весну:

— Вручаю вам этот нелитературный орден, чтобы вы и в литературе вели себя так, как в батальоне! — И прикрепил к груди писателя й воина орден Боевого Красного Знамени.

Теперь можно сказать, что Виталий Закруткин исполнил наказ прославленного маршала.

О романах Закруткина много писали. И здесь мне хочется подробнее остановиться на небольшой повести писателя, которая всколыхнула читателей не менее его эпопеи. Старший редактор издательства «Молодая гвардия» Ирина Гнездилова рассказала мне историю рождения этой повести с выразительным названием «Матерь человеческая».

Когда я читал эту вещь еще в журнале «Огонек», мне невольно вспомнился один из ранних рассказов Виталия Закруткина — «О живом и мертвом». Такое же название было и у книжки, изданной в освобожденном Ростове в годы войны. В этом выхваченном из суровой прифронтовой жизни полурассказе–полуочерке говорилось о судьбе молодой женщины Марьи, что осталась одна на спаленном хуторе и собиралась стать матерью…

Интересно сравнить ранний рассказ и зрелую повесть Виталия Закруткина. Безусловно, рассказ «О живом и мертвом» послужил отправным толчком для этой вещи. Но насколько все философски углублено, осмыслено, заострено! Марья стала Марией. Этим подчеркивается не бытовое, а общечеловеческое звучание имени главной героини.

Убраны лишние герои, в том числе и старик, говоривший в финале рассказа Марье: «Правильный ты человек… Страшно жить среди мертвых. А ты все пересилила… Все будет, как было, потому что смертью покорить человека нельзя, потому что живое сильнее мертвого…»

Эта глубокая, но выраженная в раннем рассказе несколько риторически мысль, теперь ушла в подтекст, ею как бы пронизана вся необычная, волнующая повесть.

Как же она возникла? Вернемся к рассказу Ирины Гнездиловой. Редактор она опытный. На последних страницах многих известных книг стоит ее имя. Так вот. У «молодогвардейцев» возникла идея «вдохновить» Виталия Закруткина на небольшую повесть, которая бы воевала за человечность, за мир на земле. Оказалось, что планы автора совпадают с пожеланиями работников издательства.

Пришел срок, и Закруткин прислал в издательство, как говорится, еще горячую рукопись. Она всех сразу покорила своей гуманностью и лиризмом. Но у Ирины Гнездиловой были и вопросы к автору. Договорились: редактировать рукопись она выезжает в станицу Кочетовскую.

Приветливый писатель тепло принял редактора — «молодогвардейца», перезнакомил со своими многочисленными друзьями–рыбаками, трактористами, райкомщиками.

Надо знать девиз Виталия Александровича:

— Хорошая школа, новая дорога, дом для престарелых не меньше значит, чем собственное произведение!

С раннего утра в гостеприимном доме Закруткина решались многие насущные проблемы станицы и всего района. Приезжий редактор терпеливо ждал своей очереди:

— Виталий Александрович, дорогой, а когда же мы, будсм работать?..

Закруткин смущенно улыбнулся:

— Гуляйте, Ирина… Ждите. Я уже обдумываю ваши замечания.

Но пришло время, и терпеливый редактор вскипел:

— Виталий Александрович, когда же вы сядете за рабочий стол? Ведь у вас с утра до вечера люди, люди, .люди… Это, конечно, прекрасно, что вы такой отзывчивый. Но поймите: вы не выполняете главной своей обязанности, которой никто, кроме вас, выполнить не может…

Закруткин виновато кивнул.

Слушая рассказ Ирины Гнездиловой, я подумал: связь с жизнью, выполнение гражданских обязанностей дело в высшей степени благородное и необходимое для писателя. Но только он никогда не должен забывать о выполнении и «своей главной обязанности, которой никто, кроме него, выполнить не может». Скольких замечательных книг мы недосчитались именно потому, что была забыта эта мудрая заповедь! И почему иной раз писатели как бы стыдятся своего главного труда? Разве он нужен только им?