Юрий Богданов - 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД - от оперуполномоченного до заместителя министра

Конечно, в 1926–1932 годах по указанию и под руководством Кирова проводились чистки, при которых из ленинградских партийной и комсомольской организаций были исключены тысячи оппозиционеров. Тогда же в райкомах стали составляться списки участников троцкистско-зиновьевской оппозиции или подозревавшихся в этом деле. За неблагонадёжными велась слежка, результаты которой отмечались в соответствующих формулярах. Однако силы саботажников-оппозиционеров, как заброшенных в Россию во время революций , так и ставших таковыми в результате целенаправленной разлагающей агитации, были достаточно велики.

В связи с этим ещё на XVII съезде партии, в январе 1934 года, в своём докладе Сталин, поставив задачи по развитию экономической и политической мощи страны, обеспечивавшей её национальную безопасность, подверг резкой критике некую «безликую и нефракционную» опасность. «Бюрократизм и канцелярщина аппаратов управления, — говорил он, — болтовня о “руководстве вообще” вместо живого и конкретного руководства, функциональное построение организаций и отсутствие личной ответственности, обезличка в работе и уравниловка в системе зарплаты, отсутствие систематической проверки исполнения, боязнь самокритики — вот где источники наших трудностей, вот где гнездятся теперь наши трудности». Чтобы не вызвать резкого недовольства, Сталин корректно уточнил, кто на данном этапе стал виновником бед: «Это люди с известными заслугами в прошлом…» Однако теперь это люди, «ставшие вельможами, люди, которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них…» И в привычной манере своих выступлений задал вопрос и сообщил ответ: «Как быть с такими работниками? Их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом».

Решить столь непростую кадровую задачу в судебном порядке было достаточно сложно, поскольку всё существо дела утонуло бы в процессуальных проблемах. Вот почему Сталин вынужден был избрать внесудебноепринятие репрессивных мер. Убийство Кирова, вне зависимости от того, просматривался здесь заговор или имелся только личностный мотив, было использовано в качестве предлогадля очередной политической чистки партийных и административных органов.

Следует отметить, что с момента принятия закона от 1 декабря 1934 года его применение было эпизодическим и только по специальной санкции Политбюро ЦК ВКП(б). Затем, с конца февраля 1937 года и до октября 1938-го, практически все дела рассматривались только в порядке упомянутого закона, и никаких формальных санкций на его применение в тот период не требовалось. Таким образом, весь приведенный набор законодательных актов имел вполне глубоко продуманную логику.

Первой жертвой, павшей после убийства Кирова, стал Полномочный Представитель ОГПУ в ЯВО Ф.Д. Медведь, в то время являвшийся прямым начальником моего отца. Известно, что Медведь в соответствии с указаниями и решениями Центра приложил немало усилий для организации личной охраны Кирова. Кроме того, этот начальник стражи ежедневно отправлял в Москву отчёт с подробным изложением всех сторон жизни своего патрона в течение прошедших суток. В свою очередь первый секретарь обкома содействовал принятию решения, в соответствии с которым Медведь лично был введён в бюро Ленинградского обкома ВКП(б), и с тех пор все главные чекисты города на Неве (в том числе и мой отец в своё время) будут удостаиваться аналогичного партийного доверия.

Со всех своих постов Медведь был немедленно снят и арестован, а 23 января 1935 года «за преступно-халатное отношение к служебным обязанностям по охране госбезопасности», приведшее к убийству Кирова, осуждён к трём годам заключения в концентрационном лагере.

Расследованием дела об убийстве Кирова занимался заместитель наркома внутренних дел Я.С. Агранов. В процессе следственных действий, охвативших большое число обвиняемых, установили, что «убийство тов. Кирова было совершено Николаевым по поручению террористического подпольного “Ленинградского центра”». Мотивом явилось «стремление добиться таким путём изменения нынешней политики в духе так называемой зиновьевско-троцкистской платформы». Часть обвиняемых получила обвинительные приговоры от обычных судов. При этом самим Николаевым и его ближайшим окружением пришлось пожертвовать, чтобы в дальнейшем не возникло ненужных вопросов. Тех, чью вину сложно было доказать в открытом процессе, провели через Особое совещание НКВД, приговорившее обвиняемых к ссылке и различным срокам заключения в лагерях. Наконец, закрытым постановлением Политбюро сторонников Зиновьева либо выслали на север Сибири и в Якутию, либо перевели на работу в другие районы страны. В результате: были приговорены к расстрелу 17 человек, к тюремному заключению на различные сроки — 76, к ссылке -30, к высылке — 988. Такими жесткими, замаскированными мерами пришлось чистить авгиевы конюшни. Борьба с реэмигрантами и саботажниками ещё далеко не была закончена. Сталину надо было найти пути смены заслуженного , но вредоносного как центрального, так и периферийного, или (как назвал его историк Ю.Н. Жуков) «широкого», руководства.