Юрий Богданов - 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД - от оперуполномоченного до заместителя министра

На поминках у нас дома собралось человек семьдесят. С работы отца были только несколько представителей, так как весь коллектив решил сам собраться и в тесном кругу помянуть ушедшего в мир иной заместителя начальника. Вместе с нашими родственниками и друзьями за вечную память Николая Кузьмича подняли стопки С.Н. Круглов и его дочь Ирина Сергеевна, С.А. Аплахвердов, С.Г. Серебряков со всей своей семьёй, да всех разве перечислишь…

Теперь нам предстояло привыкать жить без отца. В моей голове просто не укладывалась мысль, что я больше никогда не увижу папу, не смогу с ним поговорить. Даже не представлял, что отец занимал такое огромное место в моей жизни. Тоска была страшная. И вот как-то ночью отец мне приснился, привиделся настолько явственно, будто я с ним действительно ещё раз пообщался наяву. После этого стало немного легче. События последних дней начали уходить в прошлое.

Мне позвонили с работы отца и сказали, что Николай Кузьмич из-за болезни не успел получить какие-то деньги, и просили приехать и забрать выписанную ему сумму. Потом позднее выдали и другие причитавшиеся заместителю начальника вознаграждения — прогрессивку, квартальную и годовую премии. Все деньги я отдавал маме, а она их не тратила, складывала в письменный стол как память о муже.

Через некоторое время из Управления отделочных работ сообщили, что подобрали камень, из которого хотели бы сделать памятник на могиле Николая Кузьмича. Просили подъехать, посмотреть, а также сказать, какую сделать надпись. Когда я увидел на складе УОРа представленную мне заготовку, то даже дух захватило. Это была двухметровая плита из чёрного полированного гранита габбро с отдельными яркими цветными искорками. Самый большой камень из всех, имевшихся в наличии.

«Специально для Николая Кузьмича подобрали, — прогудел низким голосом стоявший рядом со мной мастер гранитной мастерской. — Хороший был мужик. Наш склад одно время непосредственно ему подчинялся».

На Ваганьковским кладбище памятник установили в июне 1974 года. На полированном граните было высечено: «Генерал-лейтенант Богданов Николай Кузьмич. 1907–1972».

Дни бежали за днями, складываясь в недели, месяцы, годы. Теперь время нашей жизни поделилось на два периода: когда Николай Кузьмич был с нами и когда его не стало.

Мама каждый день бывала на Ваганьковском кладбище. После завершения рабочего дня в роддоме она садилась на трамвай и ехала к папочке. Могила отца благоухала в свежих цветах. Мама без конца корила себя за то, что не уберегла мужа. Она стала частенько заходить в церковь, подавать поминальные записки, зажигать на могиле свечи, потихоньку креститься, а при уходе как бы невзначай отвешивать земной поклон. Воспитанный в атеистическом духе, я сначала скептически относился к маминому принятию традиций православия. Однако со временем понял, в чём разница между мирскими и церковными делами. Пока в учреждениях работали люди, которые помнили Николая Кузьмича, к ним можно было обратиться за помощью и встретить сочувствие. Но постепенно одни ушли на пенсию, а другие и в мир иной. О Николае Кузьмиче просто некому стало вспоминать. А церковь хранит Вечность. Стоит только подать записку, и твоего Николая вспомнят и громогласно произнесут его имя с амвона.

Летом 1973 года к нам совершенно неожиданно из Алма-Аты пришло письмо из Отдела политико-воспитательной работы МВД Казахской ССР. Председатель Совета Музея А.Н. Кондратский, обращаясь к многоуважаемым членам нашей семьи, выразил своё сочувствие в связи с «тяжёлой, безвременной утратой замечательного товарища, соратника по чекистской работе в Казахстане Николая Кузьмича Богданова». Далее Алексей Николаевич просил «помочь восстановить заслуженную память о славных боевых делах Николая Кузьмича на посту наркома внутренних дел Казахской ССР» [М].

После всех служебных и партийных передряг, которые пришлось пережить отцу в финале своей чекистской карьеры , это письмо явилось просто как луч света в тёмном царстве. Мы уже не рассчитывали на то, что МВД когда-нибудь вспомнит Богданова добрым словом. Жалко, что произошло это всего через полгода после его смерти. Но, как известно, при жизни героями редко становятся. Пока работник активно действует, его у нас пинают, толкают, топят, обливают грязью, как только могут, пока совсем не добьют. А когда бедолага уходит в мир иной, тут только и вспоминают, какого потеряли Человека! Да уж поздно.