Юрий Богданов: 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра

С приходом осени стало немного легче. Родители решили пойти в отпуск в начале декабря с тем, чтобы отдохнуть от забот и погулять по заснеженному Подмосковью. Папа написал заявление на имя начальника Медицинского управления МВД СССР с просьбой «выделить путёвки в санаторий в Звенигороде с 7 декабря с.г. мне и моей жене Котовой Нине Владимировне» [А. 16]. Это была последняя бумага, красиво и чётко написанная рукой отца.

Ничего пока не предвещало беды, но всё-таки что-то с папой случилось. Почему он сердился и настаивал, что путёвки необходимы именно с четверга 7 декабря, хотя по ряду обстоятельств это было не совсем удобным, так и осталось неизвестным. Возможно, это маленькое происшествие не было случайностью, а явилось первым (а скорее, уже и не первым) звоночком, на который мы не обратили особого внимания.

Перед своим отъездом в отпуск отец хотел заквасить большой бак капусты. Обычно каждый год закладку этого важного для питания семьи продукта он делал сам, а мы, все остальные, выполняли вспомогательные функции: кто-то приносил овощи из магазина, кто-то помогал шинковать, мыть и чистить морковь, яблоки и т. д.

Мы договорились с отцом, что в субботу 18 ноября утром сходим вместе в овощной магазин и принесём капусту, а вечером займёмся квашением. Но намеченный нами план реализовать не удалось, поскольку мне пришлось отлучиться на другие дела. Потом я узнал, что папа долго ждал моего возвращения и, потеряв терпение, сам пошёл в магазин и притащил две авоськи капустных кочанов, да ещё купил пиво, которое из-за его больных почек у нас всегда было под запретом.

Ночью у отца случился ишемический инсульт. И потянулась череда врачей, начиная со «скорой помощи» и включая всех знакомых докторов и профессоров. Больше всех нас поразила начальница терапевтического отделения из поликлиники МВД, лечившая Николая Кузьмича. Положив на стол толстенную подшивку истории болезни Богданова, она сказала: «А мы давно этого ждали». Почему знакомые медики не могли заранее предупредить нас, что состояние пациента чревато неприятными последствиями и ему необходимо срочно бросать работу и поменять образ жизни с активного на щадящий? Я понял, что по медицинской части отца заранее уже списали в расход , и наш дальнейший разговор бесполезен.

На протяжении нескольких дней состояние больного продолжало оставаться стабильно тяжёлым. Создавалось впечатление, что отец спал глубоким сном, но потом просыпался и всех нас, окружавших его у постели, узнавал, старался пошутить, хотя речь его была несколько нарушена. Надежда на спасение у нас теплилась, но на пятый день вечером неожиданно случилась катастрофа.

23 ноября 1972 года в 19 часов 10 минут Николай Кузьмич Богданов скончался. Слава Богу, что, прожив достаточно долгую, полную напряжённой работы и треволнений жизнь, отец умер на руках своих родных, а не погиб где-нибудь в заснеженном лесу от заряда дроби в висок или, того хуже, от побоев в холодном застенке или от уколов в психушке.

Мы все держались мужественно, понимая неизбежность случившегося. А маме как врачу не раз приходилось видеть уход в небытие. Сделали необходимое, чтобы привести тело отца в порядок. Врач «скорой помощи» констатировал смерть и вызвал перевозку. Вместе с мужиками, пропитанными перегаром, спустили на носилках тело отца вниз. Зелёный обшарпанный уазик медленно покатил по улице Белинского и свернул за угол, навсегда увозя моего отца из родного дома, от всех нас.

Теперь надо было думать об организации похорон. Мы решили позвонить в МВД, полагая, что они обязаны помочь похоронить бывшего своего генерала. Правда, я сомневался, захотят ли министерские чиновники этим вопросом заниматься, ведь Богданов был уволен по служебному несоответствию. Через дежурного по МВД связался с первым замминистра внутренних дел СССР генерал-лейтенантом В.П. Петушковым, с которым Богданов в конце 1950-х годов работал вместе в республиканском министерстве. Владимир Петрович выразил всей нашей семье глубокое соболезнование в связи с кончиной мужа и отца и сказал, что с Николаем Кузьмичом они всегда хорошо и дружно работали. Потом пригласил меня зайти к нему завтра в 10 часов утра, чтобы решить все вопросы с организацией похорон.

На следующий день в назначенный час я вошёл в приёмную первого замминистра. Секретарша и ещё одна женщина разбирали на столе разные бумаги. Меня попросили подождать, так как Владимир Петрович принимал иностранную делегацию. Я сел на стул около окна, погрузившись в свои невесёлые думы. Вдруг дверь в приёмную открылась, и какой-то мужчина почти прямо с порога мощным голосом произнёс: