Павел Ощепков - Жизнь и мечта

Одно созерцание этой величественной перспективы поднимает наш дух, укрепляет нашу надежду и наполняет наши сердца величайшей радостью».

Как относиться к подобным высказываниям?

Прежде всего надо быть терпимым ко всякой новой идее, если она сулит благо человечеству. Если мы не будем свободно обсуждать новые идеи, то никакого движения по пути их разрешения не может быть.

В архивах сохранилось письмо выдающегося русского изобретателя XVIII в. Ивана Петровича Кулибина всемирно известному в то время математику, физику и астроному Леонарду Эйлеру. Кулибин излагал свои мысли об устройстве, которое находилось бы в самостоятельном непрерывном движении.

Можно было ожидать самого разгромного ответа. Но, изучив материал, Эйлер ответил по поводу такого устройства:

«Этого сделать сейчас нельзя. Но можно ли будет его осуществить в будущем, я этого не знаю».

Вот пример лояльного ответа.

284

На уровне науки и техники того времени идею Кулибина действительно нельзя было осуществить. Но кто сказал, что наложен запрет на раскрытие великой тайны природы — ее вечного и непрерывного движения?

Первая теоретическая работа о возможности использования энергии окружающей среды была написана мною 40 лет назад. Тогда большую практическую помощь мне оказал Ф. Ф. Железов, ныне доктор биологических наук, профессор, лауреат Государственной премии СССР. С середины 50-х годов мне очень помогал С. В. Кафтанов, бывший тогда заместителем министра высшего образования СССР, в последние годы активный член научного совета общественного института по проблеме использования энергии окружающей среды.

С тех пор как была написана последняя строчка последней главы этой книги, прошло немало времени. И теперь, перечитывая рукопись, как и всякий автор, временами я чувствую необходимость вернуться к ней — одно место хочется немного переделать, другое написать по-иному, там что-то исключить, а здесь что-то дополнить. Таков многократно проверенный закон творчества, и, вероятно, ни один автор не избежал его действия.

В книге много фактического материала, в ней отражены события и факты, взятые непосредственно из жизни. Но в ней есть и спорные места, требующие дальнейшего обоснования или экспериментального подтверждения.

В книге рассказывается о большом научном споре, возникшем много лет назад, который до сих пор занимает умы многих передовых ученых и новаторов. В ней с предельной ясностью отражена и моя мечта, ради которой я пожертвовал бы жизнью, если бы подобная жертва помогла осуществлению идеи.

286

Прочитав книгу, непредубежденный читатель поймет, конечно, что автор мечтает о том, чтобы поставить на службу человеку процессы естественного круговорота энергии в природе. И не только мечтает, но и ищет решения этой сложнейшей проблемы.

Но, спросит читатель, разве есть противники этой идеи? А если есть, кто они и каковы их аргументы?

У читателя может возникнуть такой вопрос: столько светлых умов — от Фарадея до Циолковского — верило в единство сил природы, мечтало поставить на службу человеку процессы круговорота энергии в природе, а человечество все еще пользуется пока только одной ветвью этого мирового закона — почему? До сих пор мы успешно и во все больших масштабах применяем процессы распада, рассеяния, деградации энергии, но даже мысль о возможности активного сосредоточения рассеянной энергии считается покушением на устои науки, осквернением ее святая святых, кощунством, святотатством и т. д.

Как же так? С одной стороны, мечта корифеев науки, оставивших человечеству свои бесценные творения, а с другой стороны, непризнание их взглядов на протяжении многих лет со стороны не менее авторитетных и не менее известных ученых. Где же разгадка?

Думаю, что сейчас никто не решится предсказывать срок, когда кончится этот крупнейший спор. Мы можем здесь лишь повторить о нем замечательные слова Фридриха Энгельса: «Возможно, пройдет еще немало времени, пока мы своими скромными средствами добьемся решения его. Но он будет решен: это так же достоверно, как и то, что в природе не происходит никаких чудес».

Если бы кто-нибудь экспериментально показал нам сейчас диалектическое единство процессов рассеяния и концентрации энергии (в природе оно, безусловно, существует), то мы, конечно, назвали бы это чудом. Но это слово звучало бы просто, без всякой мистики, так же, как произносят «русское чудо», говоря о подвиге нашего народа в 1917 г., о подвиге первых космонавтов и т. д.