Иван Тюленев: Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945

В те весенние дни 1942 года можно было часто видеть, как небольшой самолет подолгу кружил над территорией между рек Терек и Сулак. Он то шел низко, то высоко поднимался вверх, то снова опускался вниз и переходил на бреющий полет.

Осмотр местности с самолета еще больше убедил меня в правильности принятого нами решения».

Зачем цензорам и редакторам книги «Через три войны» понадобилось вычеркивать и этот эпизод, принижая решающую личную роль И.В. Тюленева в принятии нового плана обороны Кавказа?.. Всё в годы так называемого застоя должно было быть изображено безлико, сглаженно, после обязательной нивелировки событий и личностей.

…Прежнее командование округом в 1941–1942 годах считало необходимым отступить далеко назад, до «непроходимых» Махачкалинского рубежа и перевалов Главного Кавказского хребта, обосноваться там с наименьшим риском, оставив при этом немцам большую территорию. Можно только предполагать, как сложилась бы оборона Кавказа, если бы на месте Тюленева остался предыдущий командующий – обладавший недостаточной для полководца волей генерал Д.Т. Козлов, который, как известно, под грубым давлением интригана и дилетанта в военном деле Л.З. Мехлиса привел войска Крымского фронта к катастрофе…

И.В. Тюленев, в отличие от своего предшественника, был способен отстаивать собственную точку зрения, заставить прислушиваться к своему мнению таких посланников Кремля, как Л.М. Каганович и Л.П. Берия, а также других деятелей из НКВД. Хотя можно лишь догадываться, сколько нервов стоили ему угрозы «сломать хребет» и т. п.

Что в первую очередь придает настоящему полководцу решимость перед натиском врага, а также в отстаивании собственного мнения? Анализируя этот вопрос на основе романа «Война и мир», известный психолог академик Б.М. Теплов писал: «Позиция Толстого в вопросе о предвидении на войне (не та позиция, которую он стремится доказать в рассуждениях, а та, которую он показывает как художник) следующая: предвидение на войне не может быть делом более или менее механического расчета, не может быть извлечено из некоторой отвлеченной теории или науки', оно есть прежде всего дело чувства и доступно лишь тому полководцу, который живет одним чувством с армией и народом', в этом источник мудрости настоящего большого полководца. Воплощением этой идеи и является образ Кутузова» [2] Теплое Б.М. Указ. соч. С. 145–146. .

Глубоко символично, на наш взгляд, награждение И.В. Тюленева одним из первых орденом Кутузова 1-й степени…

Характерно и то, что Иван Владимирович в полной мере обладал исконно русской отзывчивостью и способностью к пониманию характера, психологии и быта многочисленных народов Кавказа, он сумел сплотить их в противостоянии общему врагу. Возможно, именно эти свойства личности И.В. Тюленева, его ум и такт были одной из главных причин, побудивших И.В. Сталина оставить командующего Закавказским фронтом на своем посту до конца войны.

М.Н. Тюленева (жена сына генерала – А.И. Тюленева) вспоминает: «Многое связывало Ивана Владимировича с Грузией, с Тбилиси, где дислоцировался штаб Закавказского военного округа, а во время войны – одноименного фронта, войсками которого он успешно командовал. После кончины И.В. Тюленева по просьбе работников музея истории войск Закавказского округа парадный китель Ивана Владимировича с орденами и медалями был подарен Грузии. Как рассказывали сотрудники музея, посетители очень часто спрашивали, почему их командующий не получил маршальского звания, будучи одним из первых генералов армии. Музейщики уверяли, что слышали ответ самого Ивана Владимировича: «Мое маршальское звание получил Лаврентий Берия».

Берия действительно получил столь высокое воинское звание во время войны. Я помню беседу в кругу друзей Ивана Владимировича, когда заговорили о Берии. Многие знали, какими нелегкими были отношения Ивана Владимировича с представителем Ставки. В ряде послевоенных статей восхвалялась роль Берии в битве за Кавказ. Потом взошла новая «полководческая звезда» – Л.И. Брежнев. О битве за Кавказ почти перестали вспоминать и журналисты, помню, как-то слышала удивление в приватной беседе: а была ли такая битва? С горечью прозвучали тогда слова Ивана Владимировича: «Наверное, надо было сдать Кавказ, а затем освободить. Тогда бы и оценка деятельности командования фронта была бы выше».

После развала Советского Союза изменилась ситуация и в Грузии. В музей пришли совсем другие люди. И в одну из ночей с музейного экспоната, кителя генерала армии, были сняты и украдены ордена Ленина и орден Кутузова 1-й степени. С большим трудом бывшие сотрудники музея смогли вернуть нам с мужем малую часть экспонатов, в частности китель Ивана Владимировича, на котором вместо орденов «красовались» дырки…