Олег Лекманов - Сергей Есенин. Биография

В недалеком будущем Блок и вовсе оборвет наметившуюся было традицию братания с “мужиковствующими”. “Сладко журчащий о России, о русском народе г. Блок оказывается не расположен заводить знакомства с писателями из народа, – с обидой писал А. Ширяевец В. Миролюбову 10 марта 1916 года. – Не принял меня, а до меня не принял Сергея Клычкова. <���…> Знакомство мое с г. Блоком кончилось тем, что, после нескольких писем к нему и вызовов по телефону, я, явившись к нему, поторчал в прихожей, и горничная вынесла мне книгу его “Стихов о России”, которую я купил в магазине и с которой я явился к их степенству с просьбой дать автограф. Автограф-то в книге был, но автора видеть не сподобился… Мерси и на том, что увидел горничную знаменитости” [148].

Совсем по-другому встретил Есенина Мурашев, а еще до него – Сергей Митрофанович Городецкий, чей адрес юный стихотворец, по-видимому, попросил у Блока сам.

К Городецкому Есенин наведался через день после посещения Блока, 11 марта. “Стихи он принес завязанными в деревенский платок, – умилялся Городецкий в своих мемуарах. – С первых же строк мне стало ясно, какая радость пришла в русскую поэзию. Начался какой-то праздник поэзии. Мы целовались, и Сергунька опять читал стихи. Но не меньше, чем прочесть стихи, он торопился спеть рязанские “прибаски, канавушки и страдания”… Застенчивая, счастливая улыбка не сходила с его лица. Он был очарователен со своим звонким озорным голосом, с барашком вьющихся льняных волос” [149].

Виктор Шкловский в 1940 году предложил недостоверную, но весьма колоритную версию знакомства Есенина с Городецким, мимоходом приплетя к делу Клюева (обозначенного как “друг Есенина”), блоковскую кухню и том-сойеровский забор:

“Городецкий передвинул возможности поэзии и потом смотрел на занятые области несколько растерянно.

Один друг Есенина был человек, любующийся своей хитростью. Он взял два ведра с краской, две кисти, пришел к даче Городецкого красить забор. Взялись за недорого. Рыжий маляр и подмастерье Есенин.

Покрасили, пошли на кухню, начали читать стихи и доставили Сергею Митрофановичу Городецкому удовольствие себя открыть.

Это был необитаемый остров с мотором, который сам подплыл к Куку: открывай, мол, меня!” [150]

Надо признать: погрешив против фактов, Шкловский нашел удачную метафору. Очевидно, что, “подплыв” к Городецкому, Есенин заранее подготовился к встрече с мэтром, раз принес свои произведения автору “Яри” “завязанными в деревенский платок”. Однако дальше начинающий стихотворец действовал по ситуации, тональность которой задавал уже Городецкий. “…Среди крестьянских поэтов какой-нибудь скромный И. Белоусов мог еще по инерции потянуться вслед за “суриковцами” и Дрожжиным и пройти по словесности почти незамеченным; притязательные же Клюев и Есенин прежде всего высматривали в модернистской литературе ее представление о поэтах из народа, а потом выступали, старательно вписываясь в ожидаемый образ” [151].

Сергей Есенин и Сергей Городецкий

Петроград. Март-апрель 1915

Экзальтированный прием, оказанный старшим поэтом младшему (“праздник”, “целовались”, “Сергунька”), с одной стороны, должен был убедить Есенина в точности попадания в выбранный образ, а с другой – подсказывал: можно усилить в этом образе черты скромного деревенского паренька. К Мурашеву Есенин явился уже “в синей поддевке” и “в русских сапогах”, а стихи в нужный момент “вынул из сверточка в газетной бумаге” [152].

Дарственная надпись А. Блока на одном из томов его “мусагетовского” собрания сочинений, подаренном С. Есенину 9 марта 1915 года

Основной эффект, которого добивался и добился Есенин, стилизуя свой облик под деревенского простака, состоял в ярком контрасте между этим обликом и профессионализмом уверенного в себе поэта. Месяц спустя Зинаида Гиппиус в журнальном предисловии к поэтической подборке Есенина изобразит его “худощавым девятнадцатилетним парнем, желтоволосым и скромным”, чьи стихи тем не менее отличает “мастерство как будто данное: никаких лишних слов нет, а просто есть те, которые есть” [153].

Дарственная надпись С. Городецкого на экземпляре его книги “Четырнадцатый год”, подаренной С. Есенину 11 марта 1915 года