Наталья Смирнова - В поисках Бога

В.И.:Мы же неправильно вопрос всю жизнь задаем: «За что мне?» А правильный вопрос: «Для чего мне?» Именно тогда, когда я дошел до края, у меня возникло непреодолимое желание креститься. Я уже не раз это говорил, и я сказал жене: «Если я не покрещусь – я умру, ты знаешь».

После крещения Фазиль Давид-оглы Ирзабеков стал Василием Давыдовичем Ирзабековым. Это случилось 25 лет назад.

В.И.:Мы приехали в Вознесенскую Давидову пустынь, она тогда возрождалась. И поразило то, что было 26 марта (я хорошо запомнил, потому что это день рождения моей бабушки) и холодно, еще кое-где снег лежал, лед, но с внешней стороны стена монастыря была облеплена бабочками павлиний глаз, представляете? Мы остановились и просто смотрели на них в изумлении. Ведь разве это не чудо?

День крещения он считает своим вторым рождением и самым большим чудом в жизни. На улице был холод, метель, а в душе новоиспеченного христианина Василия летали бабочки.

Красный угол в его маленькой московской квартирке, где каждый сантиметр на стенах заполнен иконами. Все дороги сердцу, каждая со своей историей и чудесами.

Со словом «чудо» у филолога Василия Ирзабекова особые отношения. После крещения он, неугомонный пытливый эксперт русского языка, еще глубже занялся его этимологией и пришел к выводу: все русские слова неразрывно связаны с Евангелием.

Это исконно русское слово – чудо. А все исконно русские слова – они удивительно связаны с Христом и Евангелием. В этом и заключается тайна русского слова.

В.И.:Меня поразило, когда я узнал следующее: слово «чудо» произошло от слова «чути», а «чути» – это слышать вообще. Эта сама форма – «чути» – из языка ушла, но осталось это понятие – чуткий. Вера-то невероятная, да?

Вера невероятная, иначе разве можно обычной логикой понять, что Бог отдает Сына на такую страшную, лютую смерть, на поругание? Вера неудобна, потому что от многого надо отказаться. Христианство – это аскеза, отсечение, высокая самодисциплина, тот же пост. Но вместе с аскезой неразрывно связано и чудо – от «чути», от слышания, от умения слышать слово Божье.

Чудо – это всегда Христос, потому что большего чуда на свете быть не может. И когда у меня спрашивают, как я отношусь к чуду, то могу ответить так: «Для христианина чудо – это, как говорят военные, штатная ситуация».

Перед его глазами – пример горячей веры его предка-земляка апостола Варфоломея, ученика Христа. Он был распят за проповедь у подножия Девичьей башни. В древние языческие времена Баку был центром идолопоклонничества.

В.И.:Девичья башня – такая вот архитектурная доминанта города Баку (скажем, как в Париже Эйфелева башня), на самом деле, это семипланетный зороастрийский храм. Там из земли выходил огонь. Представляете, с апостола Варфоломея кожу с живого снимали, скальпировали, а он продолжал проповедовать на перевернутом по его желанию кресте.

Вот это проповедь, раз мы говорим о миссионерстве. И, чтобы он умолк, ему отсекли его честную главу.

Василию Ирзабекову нередко задают вопрос о земляках. О том, нет ли обиды за то, что он принял не их веру. Выбрал христианство, а не ислам?

В.И.:Никого не хочу обидеть, хотя очень часто, наверное, все-таки обижаю. Дело в том, что меня это вообще не волнует. Скажу даже больше – и никогда не волновало. Представьте, вот две величины, это если говорить языком математики: земляки, даже самые дорогие, и Христос. Это же несопоставимо. Как говорил Скалозуб в известной комедии Грибоедова «Горе от ума», дистанция огромного размера. Разве можно их сопоставлять?

Впрочем, Василий Ирзабеков уверен, обижаться землякам и не на что. Он никого не предавал, а всего лишь вернулся домой, к вере своих предков.

В.И.:Получается, что предки мои крестились, по сути, за семь веков до того, как крестилась Русь, и полтысячелетия они были христианами. А потом было арабское нашествие, кровавое, жесточайшее нашествие. Знание этого факта тоже мне очень помогло, укрепило меня в моем выборе.

То есть, по сути, я вернулся домой. Когда мне говорят: «Вы приняли другую веру», – это неправда. Я вернулся к себе домой, вот и все.

В свой родной Баку он, впрочем, так и не вернулся. После семи переездов наконец приобрел с женой небольшую однушку в Москве, а после смерти супруги, чтобы хоть как-то отвлечься, погрузился с головой в работу, ездит по стране с лекциями о русском языке. Потеря самого близкого человека в жизни сильно подкосила его здоровье. Помимо проблем с сердцем врачи выявили у Василия Давыдовича диабет. Несмотря на заболевание, он по-прежнему постится.