Тата Кальницкая - Без фильтров. Истории, которые делают нас живыми

Вот так мы смотрелись вместе с мамой: она – высокая, статная блондинка нордического типа с зелеными глазами и веснушками, а я – круглый пончик, всем остальным блюдам предпочитающий борщ и пельмени. Как и другие заботливые мамы (самые лучшие женщины на свете), моя при малейшем ветерке торопилась надеть на меня самые теплые вещи. Это сильно увеличивало меня в объемах, и иногда мне представлялось, что она не ведет меня, а действительно перекатывает с места на место. Из дома – в садик, затем обратно, иногда на площадку или на прогулку, во время которой я периодически терялась. (Но это уже отдельная история ребенка, постоянно смотрящего по сторонам.)

В садике для меня установился простой расклад. Особенности «профессорского» района Москвы давали о себе знать. С одной стороны – красивые русские дети, с другой – я и мой друг Ким. «Русские дети. Я и мой друг Ким». Если бы вы сидели напротив, я повторяла бы эти семь слов ровно до тех пор, пока вы точно не осознали бы их смысл. Золотоволосая девочка Маша, которая на тот момент была в группе главной принцессой, и высокий мальчик Петя, живое воплощение юного Кена. Я – маленький пухлый шар с монобровью, и мой друг Ким, который, когда не хотел что-то делать, упрямо твердил: «Плохо понимаю русский язык».

Именно в пять лет я впервые в жизни почувствовала себя не самой красивой девочкой. Потом это ощущение еще множество раз навещало меня. Да и навещает до сих пор – что скрывать? Но сейчас я знаю, что с ним делать, а тогда…

Ок, ок, ок. Давайте по порядку.

ИМЕННО В ПЯТЬ ЛЕТ Я ВПЕРВЫЕ В ЖИЗНИ ПОЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ НЕ САМОЙ КРАСИВОЙ ДЕВОЧКОЙ.

ПОТОМ ЭТО ОЩУЩЕНИЕ ЕЩЕ МНОЖЕСТВО РАЗ НАВЕЩАЛО МЕНЯ.

У нас был очень хороший детский сад. Мы ставили спектакли, ездили в музеи и читали стихи на выставках. В группе было около двадцати человек, примерно равное количество мальчиков и девочек. Каждый из нас занимался еще чем-то дополнительно: бальными танцами, карате или самбо, учился играть на музыкальных инструментах, плавать или ездить верхом, осваивал иностранные языки.

Наши родители, дети бедного Советского Союза, пытались обеспечить нас всем тем, чего не смогли получить сами. Мы были заняты постоянно, старательно поддерживая репутацию «идеальных детей», и, говоря откровенно, нам это нравилось. Никто не хейтил нас с Кимом в открытую, у меня нет грязных историй про то, как меня закрывают в туалете, которые мы с мамой могли бы рассказать в программе у Малахова.

Все изменилось в один момент.

Я хорошо помню тот день: второй класс, мы с Кимом играли на перемене. Мы все знали друг друга с пяти лет, перейдя после садика в одну школу.

Маша по-прежнему оставалась златовласой принцессой, а Петя – самым красивым мальчиком класса. Мои щеки заметно похудели без бабушкиных борщей, а Ким до сих пор пользовался своим коронным «Я не понимаю русский язык». Осень за окном. Я мысленно считала дни до выхода новой книги о Гарри Поттере, когда в наш класс вбежала наша учительница и художественный руководитель в одном лице. «К нам едет Первый канал! – воскликнула она. – Нужно срочно ставить СПЕКТАКЛЬ!» Мы мало что поняли, но заметили, с КАКИМ придыханием она произнесла эти фразы, и тоже испугались.

Для постановки выбрали классическую русскую сказку про Ивана-дурака (Петя), который ищет свою Василису Прекрасную (Машу), но ему мешают Баба-Яга (я) и Кощей Бессмертный (Женя). Хотя роль Кощея наверняка бы досталась Киму, просто тот как раз улетел с родителями в отпуск на месяц.

Представьте: вам семь лет, ваши одноклассницы играют принцесс и фей, а вы – Бабу-Ягу. Когда в интервью меня спросят: «Какое самое большое разочарование было в вашей жизни?» – я скажу: «Когда я поняла, что Деда Мороза не существует, и когда играла Бабу-Ягу».

Мы долго репетировали, отрабатывая каждую фразу. «Телевизор» же едет! Я наблюдала за тем, как девочкам шили наряды, как выбирали платье для Маши – светло-голубое с кружевами или белое с камешками? Наблюдала и молчала. А момент Х приближался.

За два дня до приезда Первого канала мы репетировали в костюмах. В наш красивый, отделанный деревом актовый зал, в котором стоял большой рояль, вошла директриса, села посередине пустых рядов и два раза хлопнула в ладоши. Можно было начинать.

Вышла Маша, спела грустную песню, помахивая платком, затем появился Петя, потом – все остальные. Мои сцены начинались ближе к концу, поэтому я спокойно сидела в коридоре на полу и читала наконец вышедшего «Гарри Поттера», пока не услышала громкий шепот: «Кальницкая! Пора выходить». Пора так пора. Аккуратно заложив страницу и убрав книгу в сумку, я выбежала на сцену со словами: «Что ищешь тут, принц расчудесный?»