Николай Шахмагонов - Куприн на поединке в любви и творчестве

Вспомним Лермонтовскую «Молитву»…

Куприн был, по сравнению со своими однокашниками, начитан. Он знал поэзию Пушкина, Лермонтова, он любил прозу Гоголя, Льва Толстого. Впоследствии, вспоминая детские и отроческие годы, он с сожалением говорил о том, что слишком мало внимания уделялось изучению русской классики и в пансионе, да и в военной гимназии.

Он впоследствии сделал такой вывод, увы, актуальный и для нашего времени:

«Если мы плохо знаем наших классиков, то только благодаря бездарности и невежеству русских педагогов, их робкому трепету, их чиновничьей трусости, их уважению не к духу русской литературы, а к циркулярам министерства народного просвещения, их неумению читать вслух, их принудительной и карательной системе обучения… Мы вышли из школы, а в памяти у нас механически застряла “Птичка божия”, “Чуден Днепр” и ещё что-то о петрушкином запахе…»

Вот мы и подошли к следующему этапу жизни и учёбы будущего писателя.

В 1880 году матери удалось добиться зачисления маленького Александра Куприна во 2-ю Московскую военную гимназию. Через два года военные гимназии были преобразованы в кадетские корпуса.

Кадетская форма резко отличалась от той, что носил он в пансионе – красивая форма. Так и вспоминается стишок из детской книжки, посвящённой времени дореволюционному:

Не помню, о чём книжка, – стихи, кажется, о детстве детей пролетариата, ну а тот, кто «как офицерик был одет», стало быть, вроде классового врага.

Впрочем, этакий вот «классовый враг» в повести «Кадеты. На переломе» – «перепачканный сажей мальчишка-сапожник с колодками под мышкой… промчавшись стрелой между Буланиным и его матерью, заорал на всю улицу:

– Кадет, кадет, на палочку надет!»

Куприн добавляет в повести:

«Погнаться за ним было невозможно – гимназисту на улице приличествует “солидность” и серьёзные манеры, – иначе дерзкий, без сомнения получил бы жестокое возмездие».

Четверостишие же запомнилось не случайно – и мне в детские годы довелось – нет, посчастливилось – одеть такую вот военную форму с галунами на высоком стоячем воротнике, алыми погонами и алыми лампасами на брюках.

Созданные Иосифом Виссарионовичем Сталиным в 1943 году суворовские военные училище образовывались именно «по типу старых кадетских корпусов», и форма была учреждена кадетская… Тем более, к тому времени уже в Красной Армии были введены погоны.

Ксения Александровна, опять же по рассказам отца, повествует о его кадетских годах:

«В своей повести “На переломе. (Кадеты)” Куприн описывает, как за незначительный проступок его приговорили к десяти ударам розгами. “В маленьком масштабе он испытал всё, что чувствует преступник, приговорённый к смертной казни”. И кончает он рассказ словами: “Прошло очень много лет, пока в душе Буланина (главного героя, написанного писателем с самого себя) не зажила эта кровавая, долго сочившаяся рана”.

Да полно – зажила ли?»

В этом рассказе ярко и нелицеприятно показан штатский воспитатель Кикин, по доносу которого Буланин был приговорён к розгам. Вот его жёсткая, уничижительная, но, судя по всему, очень точная характеристика:

«Безличное существо, одинаково робевшее и заискивавшее как перед мальчиками, так и перед начальством».

Дочь Куприна вспоминала:

«Когда повесть была опубликована вторично в “Ниве” в 1906 году, Куприн получил невероятно грубое и ругательное письмо от Кикина, который был возмущён, что отец не изменил его фамилии. Кикин угрожал судом.

Отец с чувством удовлетворённой мести хранил это письмо. Рана так и не зажила!»

Несмотря на то что главной темой книги является повествование о любовных трагедиях и драмах в жизни Александра Ивановича, давайте всё же немного отклонимся от центрального направления и коснёмся «кадетства» Куприна, поскольку именно в детстве и отрочестве закладываются основные черты характера человека, воспитываются отношения к делу, которому ему предстоит служить, и, конечно, отношения к женщине. Недаром Алексей Максимович Горький говорил: «Уровень культуры мужчины определяется его отношением к женщине». Позднее он заявил ещё жёстче: «Высота культуры определяется отношением к женщине». А создатель педагогической системы, основанной на признании личности ребёнка высшей ценностью, на которую должны быть ориентированы процессы воспитания и образования, и детский писатель Василий Александрович Сухомлинский (1918–1970) писал: «Отношение к женщине – тончайший измеритель чести, совести, порядочности, благородства мужчины, высокая школа воспитания нравственности и чуткости».