Василий Шатилов - А до Берлина было так далеко...

Свое решение доложил командующему. Он согласился с ним и приказал подтянуть 23-ю гвардейскую стрелковую дивизию, поставить ее рядом со 182-й. 23-й гвардейской дивизии поставили задачу прорвать оборону на участке Танцы, Григоркино, а 182-й дивизии — на рубеже Ожидково, Середкино, Слепня и выйти на реку Великая. Начало атаки намечалось на 16.00 1 марта.

После получения приказа командующего я провел рекогносцировку, отдал приказ на наступление командирам полков с высоты 81,6, где уже был подготовлен НП.

Все три стрелковых полка наступали в первом эшелоне.

Как только командиры ушли, я сел на чурбачок, прильнул к окулярам стереотрубы и не отрываясь изучал оборону врага. Рассматривая позиции противника, я думал о том, все ли мы сделали, чтобы успешно осуществить прорыв. Если у фашистов стоят пушки, танки и штурмовые орудия на первой позиции, то они не будут полностью подавлены нашей артиллерией и атака может сорваться. Надо выдвинуть на прямую наводку 1186-й истребительный противотанковый полк и 14-й истребительно-артиллерийский дивизион. И как только огневые точки противника будут обнаружены, так сразу будем их подавлять.

В назначенное время ударила наша артиллерия. Как только прозвучал последний залп, бойцы 182-й дивизии пошли в атаку. Впереди мчались танки, взметая снег и оставляя за собой густые шлейфы дыма.

Л то и дело подносил к глазам бинокль, подходил к стереотрубе, волновался. Даже невооруженным глазом было видно, как растекаются по возвышенности фигурки бойцов: то скроются, то покажутся в заснеженных кустах. Вот уже ворвались в первую траншею, пошли дальше.

Возле меня собрались офицеры оперативной группы. Все молчали, продолжая наблюдать за атакой. Только майор Пташенко, пришедший позже других, беседовал в сторонне с полковником Добылевым. Говорил он вполголоса, но некоторые слова произносил так, что их слышали все.

— Я полагаю, что артиллерия противника не подавлена за третьей траншеей. Вот-вот оживет и ударит по нашим танкам.

Добылев молчал, видимо переживая. И вот танки подошли к третьей траншее, а за ними безостановочно двигалась пехота. Все сразу облегченно вздохнули, особенно полковник Добылев, ведь он больше всех переживал за своих артиллеристов. Офицеры прильнули к окулярам стереотруб, подняли бинокли, пытаясь рассмотреть, что происходит там, в глубине обороны противника.

Из-за реки послышались выстрелы дальнобойной артиллерии врага. Все пристально смотрели на вершины Григоркиных высот. Каждый думал: «Когда же там покажутся наши?»

И вот на вершине появились цепи полков Емельянцева и майора Родионова.

Не встречая сильного сопротивления и видя отходящих гитлеровцев, пехота шла бодро, не отставая от танков. Молодцы!

До конца дня не смолкал гул орудий, треск пулеметных очередей. Только к вечеру все стихло. От командиров полков стали поступать доклады: 232-й полк вышел на рубеж высота 83,0, Ожидково; 140-й — Позолотино, высота 82,6; 171-й Середкина Слепня. Уцелевшие гитлеровцы поспешно отошли за реку Великая.

Все получилось по плану. Задача дня была выполнена. Должен сказать, что командарм правильно оценил поступавшие к нему доклады и не стал требовать немедленной атаки. Дал возможность командирам дивизий подготовить ее. Вот и результат.

Как только на следующий день рассвело, я, Добылев и Курбатов прошли бывший передний край обороны противника. Перебрались через минное поле, проволочные заграждения и траншеи. Слева и справа от вас тянулось ровное поле, покрытое грязным снегом, колеями от колес и гусениц, изрытое снарядами, минами…

Теперь нам не хватало для дальнейшего наступления плацдармов на левом берегу Великой. Мы начали тщательно готовиться к наступлению. В первую очередь провели партийные и комсомольские собрания. На них подвели итоги проведенных боев, отметили образцовые действия многих воинов, анализировали допущенные промахи и поставили дальнейшие задачи. Получали пополнение, распределяли его по ротам и батареям. Тут же приступали к его обучению.

В то же время готовили исходные рубежи для наступления, строили дополнительные наблюдательные и командные пункты, артиллерийские позиции, углубляли траншеи и ходы сообщения.

Перед наступлением надо было выявить передний край противника, глубину его обороны, огневые позиции, опорные пункты, изучить систему огня, минные поля. Для этого следовало организовать разведывательный поиск и захватить «языка». Одну из групп, самую сильную и опытную, выделенную в поиск от 108-й разведроты, составил взвод лейтенанта Новоселова. Придали ему отделение саперов во главе со старшим сержантом Жорой Исаеляном. Этот разведчик прославился храбростью и находчивостью еще под Старой Руссой. За это он был награжден орденом Славы III степени первым на Северо-Западном фронте.