Оскар Скейя - Выжить любой ценой

Сам рассказ тоже поделен на фрагменты. В «готической части» рассказ ведется в форме прямого изложения вплоть до времени, когда герой попадает в лагерь НКВД. Вскоре после того, как впервые меняется шрифт, почерк и стиль, автор как будто хочет поскорее покончить со своей историей. Весь рассказ о том, как он покидает лагерь для военнопленных и до момента, когда он впервые видит лицо сына, занимает у него всего несколько страниц. Затем рассказ снова возвращается к тому времени, когда Оскар находился в лагере, и появляются некоторые новые подробности о том, что ему довелось там испытать. Это походит на то, будто он вдруг понимает, что у него есть еще о чем рассказать или, быть может, появилось время для этого. Когда Оскар доходит до момента встречи с женой и сыном, он вновь подхватывает повествование с этого момента и описывает свои скитания в послевоенной Польше после освобождения из лагеря.

Я бы вместо слова «автор» употребил бы здесь термин «писатель», потому что считаю, что здесь историю за него записывал кто-то другой, а он только диктовал ее. Отсюда другой почерк и чернила. Есть и другие признаки этого. В части, написанной готическим шрифтом, и в той, что написана обычным шрифтом другим почерком, название родного города Оскара отличается в написании.

Одной из сложных задач был правильный перевод названий перечисленных автором городов, мест боев, маршрутов движения войск и географических названий в Силезии. Названия украинских, польских и чешских городов даются в немецком написании и произношении. Много раз, как уже говорилось, Оскар мог просто догадываться о том, как называется тот или иной город. Часто он делал это верно, но иногда ошибки исчислялись милями, а некоторые места и вовсе так и остались неузнанными. Такое встречается довольно часто, когда города на немецком, польском, русском, чешском или украинском языках звучат по-разному. Верно и то, что названия некоторых городов даже на одном и том же языке в XX веке претерпели изменения. Я сделал все что мог: пользовался картами, другими описаниями Восточной кампании, но все же далеко не все географические названия удалось идентифицировать со стопроцентной точностью.

Разбивка текста по времени также много говорит о тех событиях. На первой странице автор начинает с 10 февраля 1946 года. После этого он вернулся по времени назад и рассказывает множество эпизодов о времени, которое провел в лагере для военнопленных, прежде чем снова вернуться к моменту, когда 12 марта 1946 года он добрался до дома. Эта дата всего на один месяц идет впереди от даты начала текста. В этот период Оскар скрывается от властей и заботится о своей семье. В течение длительных промежутков времени ему не оставалось ничего другого, кроме как прятаться. Я полагаю, что он описал и эти события, а также воспользовался выпавшей возможностью написать обо всем, что с ним произошло. Именно поэтому я и начал приводить его рассказ именно с этого момента.

Последняя часть, где говорится о времени, проведенном в послевоенной Польше, датирована 8 апреля 1954 года. Она была написана через два года после того, как Оскар переехал в США. Как раз в это время он познакомился с моей дорогой тетушкой Хеди. Я предположил, что, может быть, Хеди помогала ему в написании этой части дневника.

Но когда сравнил почерк писем, отправленных мне тетушкой Хеди, я определил, что та часть текста была написана не ее рукой.

Как я уже говорил, оригинальный текст изложен очень сухо. Он представляет собой лишь серию событий, и в нем почти отсутствует то, что чувствовал Оскар, как он воспринимал этот мир. Строки дневника записаны так, как будто это составленный собственноручно ежедневный доклад вышестоящему командиру. В его истории были моменты, в которых ощущается некоторая глубина, но большая часть записей представляет собой довольно плоское повествование. Я делюсь с читателем этой историей, попытавшись несколько дополнить ее красками и жизнью там, где они совсем уж явно отсутствуют. Но моим искренним намерением является представить этот рассказ как можно ближе к оригиналу. Насколько постижимой является правда? Трудно сказать. Сегодня я не смог бы найти тех людей, которые могли бы послужить независимыми свидетелями описанных событий, хотя и могу сослаться на даты и места проведения боев, в которых он участвовал. Я признаю, что без подтверждения из независимых источников мне трудно с уверенностью утверждать, что в тексте содержится строго фактический материал. Я знаю лишь то, что обо всем этом было написано в дневнике.