Михаил Смирнов - О Вячеславе Менжинском

Список побед советских чекистов был весьма длинным и основательным. Многие из них неизменно связывались с именем заместителя председателя ОГПУ В. Р. Менжинского.

Руководители западных разведок, как только телеграф принес известие о кончине Дзержинского, срочно запросили у своих информационных служб досье на заместителя председателя ОГПУ. Это был тот редкий случай, когда они не ошибались. Прошло всего десять дней, и 30 июля 1926 года Президиум Центрального Исполнительного Комитета назначил Вячеслава Рудольфовича Менжинского председателем Объединенного Государственного Политического Управления Союза ССР. Меч и щит пролетарской диктатуры был вручен человеку, беспредельно преданному партии и народу.

Вячеслав Рудольфович несколько лет был ближайшим помощником Дзержинского. Он очень тяжело переживал боль непоправимой утраты. И уже тогда думал о том, как сберечь, приумножить традиции, созданные «железным» Феликсом…

Люди, близко знавшие Вячеслава Рудольфовича, говорят о нем как о необычайно мягком, добром, интеллигентном в самом широком смысле этого слова человеке.

Это был:

стойкий боец и мужественный большевик,

публицист ленинской школы,

неутомимый труженик и необычайно скромный человек,

гроза контрреволюции — его имя наводило трепет на врагов,

скромнейший человек — каждый, кто его знал, на всю жизнь сохранил обаяние его личности,

честный до педантизма, щепетилен даже в мелочах, во второстепенном,

государственный деятель широкого диапазона.

Вячеслав Рудольфович в восемнадцать лет стал революционером. Он окончил Петербургский университет и стал юристом…

Революция, партия направили его на один из своих самых ответственных и опасных фронтов — на тот, где даже в мирные дни не прекращались боевые действия. И когда был получен такой приказ, Вячеслав Рудольфович посвятил его выполнению всю свою жизнь…

Он… был очень мягким к друзьям, добрым и чутким, но решительным и беспощадным, если дело касалось врагов революции.

Решительность и беспощадность не имела ничего общего с грубостью, унижением достоинства. Это была мягкость сильного человека. Рассказывают, что даже допросы матерых врагов он начинал словами: «Будьте любезны!..»

Менжинский не признавал никаких скидок на специфику работы, на особенный род деятельности, коей занималось ОГПУ.

Годы подполья и эмиграции закалили его. Эти же годы стали школой постоянной учебы.

Его девизом были слова, которые встречаются во многих отданных им приказах: «Не тратить времени даром!»

«Не тратить времени даром» — укрепляться и физически и духовно…

Товарищи и в шутку и всерьез относили Вячеслава Рудольфовича к энциклопедистам. Действительно, казалось, не было отрасли науки, которая не была бы ему знакома.

В его личной библиотеке книги были в заметках, закладках, выписках.

Каждый день — встречи с учеными, литераторами, общественными деятелями.

К нему шли со множеством проектов и предложений. Если проекты были дельными, Вячеслав Рудольфович немедленно искал пути их осуществления.

У него были рабочие планы на каждый день, на год, на много лет вперед…

Когда Вячеслав Рудольфович успевал все?.. Частичным ответом может служить записка его сестры Людмилы:

«Который раз захожу к тебе и не застаю тебя дома. Нельзя так жить — с раннего утра до поздней ночи утомлять себя, плохо есть, плохо спать. Ты опять доведешь себя до полного истощения. Побереги себя…»

Но он не умел и не хотел беречь себя. Вячеслав Рудольфович считал, что коммунизму надо отдавать без остатка и силы, и энергию, и ум. И не было такого дела, которое он считал бы «чужим» для чекистов.

Продолжая традиции Дзержинского, Вячеслав Рудольфович много сил отдавал трудовым школам-коммунам ОГПУ. Французский писатель-коммунист Анри Барбюс дважды посетил трудкоммуну ОГПУ № 1 — в 1927 и 1932 годах. Вот отрывок из первой его записи в книге посетителей:

«Я счастлив, что посетил эту коммуну, трудовую коммуну ОГПУ. В особенности я восторгался самим принципом этой организации и великой руководящей ее идеей: сделать из молодых людей, которые плохо начали свою жизнь, хороших работников и настоящих граждан…»

А вот запись, сделанная через пять лет:

«Я восторгаюсь тем, как организована ваша трудовая жизнь. Я восторгаюсь тем, как у вас поставлено санитарное дело, организация разных обслуживающих учреждений, которые удовлетворяют как технические, социальные, так и политические требования сегодняшнего дня. Какая кричащая разница, какое отличие от того, что мы видим в других странах в системе обучения, в подходе к несовершеннолетним, которые споткнулись и совершили ошибки!..»