Олег Курлов - Невыдуманные истории

Часто в Москве бываешь наездами, и заранее взять билеты просто не удается. В Вахтанговском – “Ричард третий”, в главной роли Михаил Ульянов. У входа пытаюсь взять билет с рук. Такая же цель у двух молоденьких девушек. Подходит через дорогу интеллигентный мужчина, мои конкурентки бросились к нему – у Вас есть билетик. “Есть, да не про Вашу честь”. Я на него смотрю с надеждой, но не вопрошаю. Он неожиданно подходит ко мне и протягивает билет. Везет… После просмотра спектакля невольно на ум приходят имена других мировых злодеев – Нерона, Гитлера, Сталина. Увы, эти имена навсегда останутся в мировой истории, хоть и в ее негативных аналах.

Заранее никогда не брал билеты в этот театр. Мой знакомый москвич, которого я упоминал выше, поделился со мной опытом. В этом театре с улицы отдельные входы в партер, на балконы и ярусы. Подходишь к последним двум входам и забрасываешь наживку – держишь в руке рубль, чтоб его было видно только женщине-билетерше. Когда поблизости никого нет и, убедившись в полной твоей лояльности и осведомленности, билетерша произносит: “Ну, не томи душу, проходи”. Система отработанная – прохожу на балкон или ярус, там меня встречает дежурная, забирает рубль и устраивает на приставное сиденье – чем не рыночные отношения. Для нас приезжих это очень удобно. Я ранее отдавал предпочтенье опере или балету, но оперетты меня просто очаровали: “Королева Чардаша”. “Граф Люксембург”, “Моя прекрасная леди”, “Летучая мышь”… Блестящие исполнители – Т. Шмыга, С. Варгузова, Ю. Веденеев…

На современный американский классический балет, который проходил в этом же театре, описанным способом попасть было невозможно. Благо время было – за два месяца в кассе взял билет стоимостью раза в два дороже обычного. В смешанной труппе Тейлора примерно поровну американок и негритянок, красота и грация артистов впечатляют. Школа Тейлора – последователи танцовщицы Айседоры Дункан, возлюбленной Сергея Есенина, – она, как известно, танцевала босиком. Эти оказались более продвинутыми, танцевали не только босиком, но и одежды на них я что-то не приметил. Во всяком случае, в зарисовке “Сотворение мира” она полностью отсутствовала или была абсолютно прозрачной, что естественно для зари человечества. Танцы сопровождаются небесной музыкой Баха. В других сценках воспевается поведение человека в быту – вот женщина, наклонившись, имитирует стирку белья на стиральной доске, вот она принимает душ… Какие нервы надо иметь мужчинам, чтобы спокойно на все это смотреть. Но, видимо, таков замысел и был у постановщиков. У нас в то время подобные вещи были просто революционными. Кончилось первое отделение, рядом со мной появилась запыхавшаяся молоденькая девчушка, студентка, как выяснилась позже. С воодушевлением рассказала о том, что только что ей удалось около Малого театра с рук достать билет – отдала за него тридцать рублей – всю свою месячную стипендию – по тому времени деньги немалые. Но посмотреть “откровенные” сцены второго отделения в силу своей природной застенчивости, ей практически не удалось. Она постоянно отворачивалась от сцены. А на глазах ее блестели слезы. И дело не только в тридцати “потерянных” рублях. Если бы она смотрела одна… Так в то время происходил обмен культур: американцы нам привозят современный классический балет, шокирующего по тому времени советского зрителя; в Америке в это же время гастролирует моисеевский ансамбль “Березка”. В последнее время шабаш ведьм в “Березке” смотрится так же весьма экстравагантно. С кем поведешься… Когда моя жена увидела программку американского спектакля с откровенными иллюстрациями, она мне выговорила – не слишком ли дорогое удовольствие посещать стриптиз. Она унесла эту и десятки других программок своим сотрудницам на работу, и они так понравились женщинам, что больше я их не видел.

В то время театр был весьма популярен, и попасть в него было не просто. Здесь, как известно, в это время работал Владимир Высоцкий. Труппа, возглавляемая Юрием Любимовым, режиссура были горазды на выдумку. До начала спектакля действо начиналось на Таганской площади. Загримированные артисты расхаживали по площади, создавая определенный настрой у будущих зрителей. У входа вместо билетерши стоял человек с ружьем и надевал на штык билеты входящих. Билетов как всегда нет, и мы с другом часа за три подошли к театру, скорее надеясь на чудо. Я предложил навестить главного администратора (с некоторых пор я стал к ним относиться даже с некоторой симпатией). Как помню это, была женщина. Я не стал у нее вымучивать билеты, а просто спросил, не найдется ли для нас какая-нибудь работенка. Ответила утвердительно – во дворе две машины с шестиметровыми досками (пятидесятка), их надо разгрузить и сложить в штабель. Мы с энтузиазмом взялись за выполнение этой работы. Был март, пригревало солнышко, но я, почему-то решил не снимать демисезонное пальто, хотя работать в нем было жарковато, да и перепачкал его изрядно – доски были свежими, смолянистыми. Моего друга “разжарило” – он работал в костюме. За полчаса до начала спектакля мы справились с поставленной задачей. Мой костюм был практически чист. Другу повезло меньше, мало того, что он его весь перепачкал, еще и разорвал по всем швам. Его срочно отвели в костюмерную и наспех залатали большие дыры. Посадили на приставные стулья. Шла премьера спектакля “А зори здесь тихие”. Спектакль произвел на нас достаточно сильное впечатление. После его окончания внезапно гаснет свет. Полумрак. Спускаемся, спотыкаясь, со второго этажа, где был зрительный зал, и испытываем огромную эмоциональную встряску – по обеим сторонам лестницы стоят пять гробов и у каждого по свечке. Мороз по коже. Нам до слез становится жаль пятерых погибших девушек. Так что действо спектакля начинается не только до, но и продолжается после его завершения. Окончательно подавленные, эмоционально опустошенные, молча, возвращаемся в холодное общежитие…