Игорь Коваль - Афганская боль, или Перевод с узбекского

Восемьдесят процентов личного состава контингента, там и здесь, сидело на легких наркотиках. Рядовой и сержантский состав в особенности. Командиры – прапора и даже офицеры, не исключение. Во всяком случае, уж попробовали травку все. Даже кто не увлекался сам, держал ее как валюту. Приграничные районы с ДРА УзбССР, ТаджССР, ТуркССР были по-уши втянуты в торговлю наркотой. Местные бабаи держали все крепко, и могу сказать, что даже наши погранцы испачкались в подобных делишках. Не солдаты конечно…, если только по мелочевке. В провинциях Кундуз, Бадгис, Балх, Бадахшан, Герат, работали группы спецназа КГБ по выявлению контрабандных путей. В Иране за караван с наркотой при взятии полагалась смертная казнь, всех косили под чистую, прямо не отходя от кассы. Потому и шли караваны с героином через Союз, точнее через союзные республики. У них там все решалось полюбовно. Вот тебе и война… Мутные дела – одним словом. Тогда-то вся эта вакханалия и началась. Тот же идол афганских повстанцев (как принято сейчас их называть) Ахмат Шах, сколотил свою армию на бабки не столько от драгоценных камней, сколько на "белых" караванах.

Дорога на госпитальную койку и какой-то Офицер…

…Я этого гада уже не слышал. Горечь сковала горло окончательно. Это жрешь в бессилии свои слезы. Глотаешь их вместе с соплями, и зубы стискиваешь покрепче, что остались после подрыва. Еще что остается – кивать гривой, словно ишак. Кто знал тогда, что этот опыт стирать зубы от гнева в порошок и пережевывать все внутри себя, еще не раз пригодится в жизни. Больше даже, чем умение выживать в бою.

Вспомнилась тут же бабушка, мать, отец… Не скрою, хотелось завыть в голос. Заорать – заберите меня из этого ада!!! Скорее!!! Пусть все это кончится, и я проснусь… Я хочу домой!

Всегда, когда плохо мы именно их вспоминаем, родителей… Думаю так все…

При "высадке" из госпитальной "буханки-таблетки" на месте возле рынка был хаос. Мне еще повезло, что я попал именно в такую "маршрутку". Народ подвозили на армейских грузовиках. Брезентовая "шишига" была всего одна, остальные просто борта. Как во время той…Войны…

Я рухнул, возле сложенных на асфальте у клумбы мешков, не в силах больше держаться на ногах. Нужно было передохнуть. Нога затекла и гудела, словно к ней подключили 380 вольт. Сознание затуманилось. Какой-то офицер, что-то орал мне в ухо, видимо стараясь убрать меня с этой поклажи – но мне в тот момент все было "одинаково". Хотелось умереть. Все его выкрики про "Устав", про мою "оборзевшесть", казались детским лепетом в этом кошмаре и суматохе, а он сам нервным ребенком у которого отняли игрушку. Несколько воинов "аллаха" бегали туда-сюда, перетаскивая эти мешки, куда-то дальше, и пытались даже вытащить один и из-под меня. Да так осторожно, словно боялись меня потревожить или причинить какой ущерб. Наверное, действительно боялись, не смотря на мой жалкий вид, из-за торчащей в разрезе ушитой и замшелой "хэбэхи" тельняшки.

– Это ваш ш-ш-то ля борзОта?

– Да, да… за носилками бегали товарищ капитан…Наш…

– Забирайте… распиздяя… не то контужу…(любимая армейская присказка).

– Он уже…того… контуженный…

– До хрена привезли…

– Да не мало…

– Когда ж это блядство кончится…

Что имел ввиду этот капитан для меня остается до сих пор загадкой. То ли он уже тогда ратовал за прекращение войны и его все же волновала участь раненых, то ли наоборот, его реплика означала – " Везли бы в другое место – это дерьмо… И так тесно".

Оказалось, за мной пришел "дуст", "санитар-меняло", с которым я имел "честь" ехать в одной машине. Он выбил носилки и привел помощников.

– Ну, ты чего герой рухнул то, щ-щ-а-с занесем тебе … Бойцы ко мне!

Два воина "ислама" подбежали, загрузили меня и потащили мои носилки.

– За "душегрейку" то спасибо, доставят бойцы… куда надо то…Тельник, то не сменяешь?

Я собрался с силами. Постарался, что говорится, из последних сил – и глянул на него так, что он замолчал. Мы поняли друг друга. И особенно он. Вопрос сразу же снялся сам собой. "Дуст" видимо никогда не перегибал палку – наверное, уже знал нашего брата.

– Давай "соляра" неси десантуру… поплавнее …

Это он на солдатиков этих, таджикских или узбекских. А сам то, кто?

Меня пронесли мимо дежурных, офицера и прапорщика. Мордатый прапор в накинутом поверх "афганки" белым халате, который так бросался в глаза своей белизной в нарастающем утре грязных бинтов и крови, что-то писал в журнал. Офицер безучастно курил.