Дмитрий Даньшов - Летопись «Механики»

Ну вот, ездил я, такой «реально крутой», на «Москвиче-2140» – и как-то в районе Рогожского Вала, непоздним вечером, кажется, в субботу, проголосовали три мужичка. Я тормознул, они вежливо попросили довезти их – одного до начала Ленинского, другого до Гагаринской площади, и последнего из них – до Дмитрия Ульянова. Ну, всё это, в принципе, в одну сторону… «Ребята, – говорю, – за семь рублей довезу, куда скажете!» Ребята с ценой согласились, сели себе чинно все трое сзади – и мы поехали.

Народец был такой… ну, немножечко необычный. Бородатенькие, в клетчатых фланелевых рубашках, в штанах – то есть это не джинсы, не брюки, а именно штаны: такие серые, не сильно глаженые, но опрятные. И рубашки тоже неглаженые, но чистенькие, до верхней пуговки застёгнутые (что тоже слегка странновато выглядело). Обращались один к другому исключительно полным именем – то есть там не «Сашка» и «Лешка», а «Александр» и «Алексий».

Проезжая Таганку, мужики спросили, не буду ли я возражать, если они тут, у меня в машине, тихонечко выпьют. Ну, естественно, я возражать не стал: отчего бы «благородным донам» да не выпить?

В качестве выпивки они использовали кагор, а в качестве закуски возникли пряники – ну, такие обычные круглые советские пряники. Тоже как-то… ну, не совсем обычный комплект – потому что раз уж креплёное вино, то это должен был быть «Кавказ» или «Агдам», по классике жанра, а на закуску… ну, скажем, плавленый сырок или недозрелое яблочко, сорванное с дерева. Так что пряники – это была явная экзотика. Ну ничего, у каждого свой вкус.

Выпивают мужики из горлышка, беседуют – а когда допили, говорят: «А можно мы тут у тебя споём?» – «Мужики, – говорю, – а чего ж нет-то? Спойте!»

И ребята дали! Что-то такое серьёзное, на два с половиной голоса, из духовной музыки. Не силён я в классике: что это было, судить не берусь, но что-то такое… патетическое. Пели мужики с душой, настроение у них было хорошее. Одного я высадил в начале Ленинского, чуть за Октябрьской площадью, другого – в районе Гагаринской, а последнего повёз дальше по Профсоюзной.

Так вот, если двое первых были ребятки среднего возраста, среднего роста и крепенькие, то последний, Алексей, был высок, субтилен, чуть-чуть сутуловат – ну, в общем, такой донкихотской внешности, – а годков ему было около тридцати или даже меньше. И этого «не совсем богатыря» жара, кагор и эмоционально-вокальные усилия доконали окончательно.

Мужик мирно прилёг на бочок на заднем сиденье и уснул. Ну, уснул и уснул. Вся троица была явно неагрессивна (я уже догадался, что это лица духовного звания), проблем никаких я с этим человеком не предвидел. Выходя из автомобиля, его товарищи наказывали: «Ты уж смотри, мил человек: довези нашего товарища в лучшем виде, потому что – видишь? – он у нас устал». Говорю: «Довезу, не беспокойтесь!»

Ну вот, везу… поворачиваю с Профсоюзной на Ульянова – и тут на повороте чувствую, что колесо-то у меня спустило.

Тогда качество резины было не очень, резина была камерная, проколы случались в две недели раз гарантированно. Ну, делать-то что? Человек у меня в машине спит, я докатываюсь до бордюра в начале Дмитрия Ульянова, открываю багажник и начинаю привычную процедуру установки запаски. Про неполноразмерные запаски тогда никто ещё и слыхом не слыхивал, так что запаска была самая что ни на есть настоящая, на пяти москвичёвских гайках.

Достаю домкрат – москвичёвский, штатный. Достаточно своеобразная конструкция, прошу заметить. Это такая кованая прямозубая зубчатая рейка – длинная, сантиметров восемьдесят – некий уменьшенный советский аналог того типа домкратов, которые джиперы сейчас называют «хай-джеками». То есть зубчатая рейка, рычажок, который перещёлкивает каретку вдоль этой зубчатой рейки, поднимая машину, опираясь на домкратную точку. Конструкция, честно говоря… ну, не самая удачная. Но по тем временам другой не было. Штатный домкрат. «Москвич-2140». Ради интереса погуглите, посмотрите, что это за дивная железяка.

Машинка у меня не то чтобы свеженькая, поэтому домкратные точки не то чтобы крепенькие – и машинку я начинаю поддомкрачивать аккуратненько. Приподнимаю правое заднее… и в этот самый момент тело на заднем сиденье автомобиля возвращается в реальность. Я не знаю, что у мужика спросонья было на уме, какие такие мысли – может, и светлые, – но он заворочался и не совсем уклюже, открывши дверь, стал вылезать из автомобиля. Чем, соответственно, обрушил мне машину с домкрата. А это для меня горе – и для любого горе: домкратную точку помял! Ну кто его просил, а? Да и машина, упав тормозным барабаном на асфальт, оказалась в положении, из которого её штатным домкратом поди-ка выковыряй! Ну не предназначен домкрат для того, чтобы поднимать с такой высоты!