Евгения Яковлева - Мой Красногорск

Монумент на немецком кладбище в Красногорске, наши дни

Общий вид на немецкое кладбище. Лаконично и аккуратно…

Немецкое кладбище находится там по сей день. Эти захоронения каждый год кто-то посещает, – то ли родственники, то ли представители администрации. Они возлагают скромные венки в память о погибших в великой и безумной войне немецких инженерах и просто пленных солдатах.

После войны город интенсивно развивался, а наш завод стал одним из крупнейших предприятий страны. Это вызвало приток населения. В настоящее время в Красногорске проживает более ста пятидесяти тысяч человек. А мне вспоминается прежний тихий городок – всего-то двадцать тысяч жителей!..

Застройка Красногорска большими каменными зданиями началась сразу после войны. За площадью, напротив центральной заводской проходной, выросли капитальные дома «сталинского» типа, разве что не такие высокие, как в центре Москвы. Это были престижные кварталы, где получали квартиры работники завода. На первых этажах располагались главные красногорские магазины – «Гастроном», «Бакалея», «Промтовары».

Красногорский гастроном

В магазине «Промтовары» можно было купить буквально всё: от обуви, тканей, кухонной утвари до канцелярских принадлежностей, что было очень удобно. Иногда проносился слух, что в «Промтоварах» «выкинули» дефицитную обувь или китайские шерстяные кофточки с вышивкой. Выстраивались большие очереди, и счастливчики уходили с обновками.

В то время я не понимала, что «дефицит» был результатом неправильной экономики социализма, и даже не представляла себе, что бывает и «капиталистический рай» с изобилием промтоваров и продуктов. Страна была отгорожена от внешнего мира, и люди пытались как-то выжить в этих условиях. Радовались главному – что нет больше страшной войны.

В «Бакалее» перед открытием магазина тоже собиралась толпа народу. Отстояв очередь, если повезёт, можно было купить мороженую говядину или рыбу. Зато на прилавках красовались большие жестяные банки с зернистой и паюсной чёрной икрой по вполне доступным ценам.

Позднее появилось слово «блат». Большая часть населения не знала, какой криминал за этим стоял. Купить что-нибудь «по блату» могли не все, но все хотели. Считалось, что в этом есть даже какая-то особая ловкость. Предполагалось, что человек, у которого был блат, имел большие дружеские связи.

Ещё одна модная фраза того времени – «Мне достали». Не принято было расспрашивать, кто достал и как. Тайны блата не разглашались. Особым уважением пользовались продавцы крупных магазинов, куда поставлялся дефицитный товар. Интересно, но к праздникам практически все жители огромной страны что-то «доставали» тем или иным способом. Новый год, майские и ноябрьские праздники, а также Восьмое марта были заветными днями, когда доставались припасённые продукты, и столы ломились от изобилия дефицита. В магазинах пусто, а на столах полно угощений. Чудеса!

Другие районы – Красная горка, Райцентр, Губайлово, Брусчатый и Пятисотый посёлки были «царством» частного сектора и деревянных бараков. Жить в новых многоквартирных каменных зданиях считалось престижным. Счастливцам, получившим в них квартиры, завидовали. У них было центральное отопление и вообще, как сейчас говорят, «все удобства». Жители же частного сектора (в том числе и наша семья) топили дровами, мёрзли, бегали в уличный туалет… И всё же свой дом с огромным садом оставил у меня незабываемые впечатления. Мне часто вспоминаются утренние часы, когда я выходила на крыльцо и окуналась в аромат сирени. На огромных пионах шевелились жуки-бронзовики, а яблони ломились от завязавшихся плодов.

Завод был не только местом работы для многих красногорцев, но своего рода культурным центром. В отдельном здании заводского клуба находились комнаты и залы для занятий многочисленных секций и творческих коллективов.

Дети 11–12 лет могли посещать даже балетный кружок, который работал по выходным дням. Для балетной студии был выделен зал с огромными зеркалами, роялем, балетными станками и блестящим натёртым паркетом. Я просто обожала эти занятия, где всё было «всерьёз». Балетмейстер Стефан Александрович (до сих пор вспоминаю его имя с благоговейным трепетом) приезжал из Москвы, чуть ли не из Большого театра! А аккомпанировала нам замечательная дама Стелла Иосифовна.