Николай Караченцов - Я не ушел

У меня нет драматурга, нет режиссера. Я один на сцене. Два часа. У меня нет ни костюмов, ни декораций. Ничего. Но я могу держать зрительный зал с первой до последней минуты в напряжении. Я один могу сделать так, чтобы они испытали ту же радость, что они испытывают после спектакля «“Юнона” и “Авось”». Не ниже. Мне ниже не надо.

Я читаю стихи.

Я не готовлю отрывки из своих спектаклей – прежде всего, сложность с партнерами, потом пьесы, в каких я занят, так закручены, что отрывок вне контекста не будет звучать. А если еще и какая-то пиковая сцена, то вообще непонятно, с какого бодуна он так надрывается. Там, в театре, зрители подключаются и вместе со мной доходят до такого состояния, когда мой надрыв «стреляет». А здесь чего он, дурак, так жилы рвет? Непонятно. Поэтому сольные концерты – не только другие деньги, но для меня самого интересная работа.

И в «Sorry», и в «Чешском фото» рядом со мной работают два артиста, которые более чем востребованы и не менее заняты, чем я. Если и менее, то совсем чуть-чуть. Из-за того что Инна Чурикова и Саша Калягин сейчас меньше снимаются. У Саши Калягина свой театр, он руководит СТД, дел уйма. А так, взяли бы и на пару месяцев поехали кататься со спектаклем. У нас так не получится. Чтобы на неделю уехать с «Sorry», выискиваются дни, сговариваемся с репертуарной конторой «Ленкома», чтобы на этот период не ставить спектакли, где занята Чурикова и где занят Караченцов. Значит, не идет «“Юнона“ и “Авось”», не идет «Шут Балакирев», отпал «Варвар и еретик», отложили «Чайку». И бедный директор крутится и крутится. У нас же самый звездный театр в Москве. И такую же работу по вырыванию себя из репертуара проводят Янковский, Абдулов, Певцов, Раков, Збруев. У каждого своя жизнь. Все они давно уже выскочили из режима, где так все просто: с утра – на репетицию, вечером – спектакль. Но каждый из нас в этом театре живет. И у каждого палитра действий намного шире.

«Ленком» в конце – начале века имел и имеет, по общему мнению, три суперзвезды. Три мужских премьера, причем почти одного возраста: Олег Янковский, Александр Збруев и ваш покорный слуга. При этом я никогда не забывал, что у нас есть Леонид Броневой, есть Александр Абдулов. Но Абдулов нас помладше, а Броневой постарше. Вроде мы трое – не соперники, однако нередко меня спрашивают: «Как вы все-таки разруливаете роли между собой? Ведь должны возникать сложные коллизии?»

Честный ответ: а кто его знает. У нас доброжелательные отношения. Да, мы не близкие друзья, не общаемся семьями. Но я думаю, что близко артистам дружить в театре, наверное, невозможно, а может быть, даже и не нужно. В какой-то момент слишком теплые отношения могут помешать. Я могу быть вынужден простить человеку что-то такое, что я не имею права прощать. И все из-за того, что я его друг, хотя я знаю, где он вчера переступил через «нельзя». Но Олег ходит ко мне на дни рождения, я к нему хожу. Со Збруевым не так.

Санька вообще очень закрытый человек. У него, на мой взгляд, сложная жизнь. В каждом из нас достаточно комплексов, если человек – не идиот. Актеры же ими полны – дальше некуда. Но, как мне кажется, Збруев чересчур ответственная личность. Все равно, оттого что мы долго живем в одном театре, есть некая синусоида взаимоотношений. Вроде все хорошо, на гастролях вместе сидим в номерах, разговариваем, выпиваем, позвали – пойдем купаться. Но вдруг где-то зацепились языком, черная кошка пробежала, скандалы какие-то возникают, с трудом здороваемся. Я неожиданно чувствую неприязнь к этому человеку. А в конце концов… Помню, мы с Сашей Абдуловым едем в одном купе в Питер, отношения на тот момент не лучшие, он говорит:

– Коль, все равно организм так устроен, что помнит только хорошее. Коль, а помнишь, как мы с тобой из окна вместе вылезали, потом вместе куда-то ехали, а помнишь, как мы летели из Тбилиси, после того как там ходили на футбол, и летели вместе с командой. С нами были Кипиани, Гуцаев, Нодия… фантастика, какие были дни.

Действительно, организм помнит хорошее. Страшные скандалы в один момент становятся мелкими и ничтожными. Думаешь: «Господи, из-за чего поцапались?» И вспомнить не можешь.

Мы с Мариной Неёловой не раз снимались вместе и очень сдружились. О том, что она – колоссальный мастер, неприлично даже говорить. Факт общеизвестный. Но Марина всегда вызывала и до сих пор вызывает у меня большую симпатию как удивительно милый и интеллигентный человек. Вот история, что случилась с нами в купе «СВ» по дороге на съемку в Санкт-Петербург.