Владимир Карпов - Маршал Жуков

Подсчитайте — Жуков об этом сказал в 1957, Брежнев «впервые» в 1981 году, — следовательно, 24 года заявление Жукова считалось преждевременным, шло вразрез с официальной политикой партии и не воспринималось как предвидение крупнейшего полководца современности о необходимости искать, создавать новую стратегию.

В сентябре 1957 года Жуков поехал отдыхать в Крым. Была прекрасная летняя пора. Жуков пребывал в великолепном настроении, его окрыляла не только любовь к Галине Александровне, появился еще один «объект» для любви, излучающий теплое счастье. В апреле 1957 года родилась дочь, назвали ее Машенькой.

Во время отдыха Жуков не раз навещал Хрущева на его даче в Ореанде. Навещая Хрущева, он встречался в то лето с Брежневым, Микояном, Кириченко. Здесь он ощутил и первый сквознячок новой предстоящей опалы, но не придал тогда этому значения. Но все же симптом этот был запоминающийся, и Жуков сделал о нем такую запись:

«Прогуливаясь как-то с Хрущевым и Брежневым в парке дачи Хрущева, между нами состоялся такой разговор:

— Никита Сергеевич, мне звонил из Будапешта Кадар, — сказал Брежнев, — он просил оставить в Венгрии во главе советских войск генерала Казакова, которого товарищ Жуков намерен перевести на Дальний Восток. К Казакову венгерские товарищи привыкли, и, я думаю, надо считаться с мнением Кадара. Для Дальнего Востока маршал Жуков найдет другого командующего.

Я сказал:

— В интересах обороны страны генерала Казакова надо направить на должность командующего Дальневосточным военным округом. А для Венгрии мы найдем другого хорошего командующего.

Брежнев нервно:

— Надо же считаться с товарищем Кадаром! Я ответил:

— Надо считаться и с моим мнением. И вы не горячитесь, я такой же член Президиума ЦК, как и вы, товарищ Брежнев.

Хрущев молчал, но я понял, что он не доволен моим резким ответом».

Все же маршал был действительно не политик, не умел сглаживать углы и наивно полагал, что теперь он действительно равный другим членам Политбюро. Но жизнь показала — в кругу прожженных политических деятелей он всегда был чужеродным, и они его в свою компанию так и не приняли.

Дальнейший рассказ Жукова о том, что произошло в тот день в парке, подтверждает это.

«Через пару минут Брежнев, взяв под руку Хрущева, отошел с ним в сторону и стал что-то ему горячо доказывать. Я догадался, что между ними речь идет обо мне.

После разговора с Брежневым Хрущев ушел к себе на дачу, даже не простившись со мной. Вслед за этой первой размолвкой состоялась вторая, более значительная. Через пару дней пригласил всех нас к себе на дачу Кириленко по случаю дня рождения его жены. Во время ужина было много тостов и выступлений. Во всех выступлениях преобладало безмерное восхваление Хрущева. Все восхваления он принимал как должное и, будучи в ударе, прерывал выступавших и произносил очередные речи. Мне это не понравилось, и я по простоте своей сказал:

— Никита Сергеевич, следующее слово в порядке заявки имеет Аверкий Борисович Аристов.

Хрущев обиженно:

— Ну, что ж, я могу совсем ничего не говорить, если вам нежелательно меня слушать.

После этого у Хрущева испортилось настроение, я он молчал. Я пытался отшутиться, но из этого ничего не получилось. Этим тут же воспользовались подхалимы и шептуны. Мы с Хрущевым расстались в этот вечер весьма холодно. Откровенно говоря, я потом ругал себя за свой язык, зная, что Хрущев, будучи злопамятным, такие выпады против его персоны никому не прощает.

Вскоре Жуков, по решению Президиума, должен был вылететь в Югославию, ему давалось дипломатическое поручение — найти возможность примирения с маршалом Тито, которого Сталин в гневе за его непокорность зачислил в предатели и назвал даже американским шпионом.

Перед отъездом Жуков говорил по телефону с маршалом Чуйковым, командующим Киевским военным округом, там должны были проводиться большие сборы. Чуйков сказал Жукову, что было бы хорошо, если бы Георгий Константинович сам присутствовал на этих сборах. Жуков ответил, что не может этого сделать, так как по решению Президиума ЦК завтра улетает в Югославию. Чуйков сказал, как вспоминает Жуков, странную фразу.

— Так-то оно так, товарищ маршал, но лучше вам быть здесь самому... — Чуйков на что-то намекал, чего-то недоговаривал. Это насторожило Жукова. Он позвонил Хрущеву.

— Не следует ли мне отложить поездку в Югославию дня на три и поехать в Киев на сборы, говорят, что там возникло много интересных вопросов.