Владимир Карпов - Маршал Жуков

— Ты всегда как дипломат, хоть от тебя как дипломата не было толку никакого.

Но Маленков уже почувствовал себя на коне, не растерялся и тут же в тон ему отрезал:

— Ты умеешь накаливать обстановку, чтобы критику снять с себя.

Вопрос задал Михайлов:

— Почему члены пленума два-три часа ждали, а вы их не принимали?

— Я был за пленум, я знал, что будет на пленуме, но все же для пользы дела считал необходимым созвать пленум, тем более что товарищ Хрущев на Президиуме признал, что допустил немало ошибок и впредь не допустит недостатков, а мы все вместе поможем добиться того, чтобы он устранил свои недостатки.

Чувствуя, что Маленков начинает овладевать ситуацией и может перевести разговор в плоскость обсуждения недостатков Хрущева (а их было немало, и некоторые члены ЦК до пленума об этом поговаривали), Жуков решил вернуть обсуждение в нужное русло.

— Я прошу ответить на те вопросы, которые вам поставлены, в частности, как вы встретили товарищей, которые пришли поговорить с Президиумом. Расскажите, как вы их встретили? По-родному или как врагов своих?

Бросила реплику Фурцева:

— Вы говорили, кто организовал эту группу? Маленков, обращаясь к Жукову:

— Ты, Георгий, просто вспомни, как дело было. Я на этот счет ничего не говорил.

Вмешался Брежнев:

— Вы сказали, а Шепилов и Сабуров поддержали, не надо никого принимать, сами справимся.

Семь дней продолжалось это политическое сражение, в котором если Жуков и не был в роли полководца, но то, что он играл первую скрипку, — это несомненно.

Пленум вывел из состава членов Президиума и членов ЦК КПСС Г. М. Маленкова, Л. М. Кагановича, В. М. Молотова и «примкнувшего» к ним кандидата в члены Президиума, секретаря ЦК Д. Т. Шепилова.

Пленум избрал Президиум в количестве 15 человек. В их число вошел и маршал Жуков.

Первым секретарем ЦК КПСС остался Хрущев Н. С.

Во время опалы, а она началась сразу после окончания войны, Жуков был «невыездной». Его приглашали во многие страны, но наши официальные инстанции об этом ему не сообщали. Даже очень любезное и настойчивое приглашение Эйзенхауэра (еще до опалы) было отклонено под предлогом нездоровья маршала. Такая вот плохо придуманная причина. Казалось бы, сегодня нездоров, а через неделю или месяц мог бы поехать в США. Но на дипломатическом языке кое-что звучит по-своему: нездоровье есть отказ и этот вопрос больше не поднимался.

Только при временном снятии опалы Жуков побывал за границей: в Польше и в Женеве, и то вместе с Хрущевым. Визит в Индию и Бирму был его личный, а не в свите Генсека.

В городе Утакамунд 4 февраля 1957 года Жуков осмотрел штабной колледж вооруженных сил Республики Индия и выступил перед его слушателями. Коснулся маршал и проблемно-теоретических вопросов. Далее привожу цитату из его речи, считаю необходимым познакомить читателей с высказыванием Жукова, которое породило шумный резонанс в прессе всего мира, но не было опубликовано в нашей стране и вызвало большое недовольство в руководящих верхах нашей державы, и особенно у Хрущева.

«У меня часто спрашивают о характере войны будущего: будет ли применено ядерное и термоядерное оружие, какую роль в будущих войнах будут играть сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы?

Ни я, ни кто другой не может ответить сейчас с исчерпывающей полнотой на эти вопросы.

Для того чтобы не ошибиться в военно-стратегических аспектах, необходимо уяснить, какое влияние окажут на организацию, тактику и стратегию то новейшее оружие и та техника, которые, возможно, будут применены как в начале, так и в ходе войны.

Следовательно, надо прозорливо смотреть в будущее, не быть в плену у опыта минувшей войны, не исходить из данных, которые соответствовали условиям прошлой войны и которые, очень возможно, не будут соответствовать Требованиям и обстановке новой войны.

Будет ли применено ядерное и термоядерное оружие в случае войны между коалициями великих держав?

Безусловно, да, так как дело внедрения этого оружия в вооруженные силы зашло слишком далеко и уже оказало свое влияние на организацию войск, их тактику и оперативно-стратегические доктрины.

Это оружие несет человечеству гибель и разрушение. Народы должны решительно обуздать тех, кто в безумном стремлении к господству пытается строить свои расчеты на использовании этого оружия...»

Заявление Жукова о том, что «это оружие несет человечеству гибель и разрушения, что народы должны обуздать тех, кто в безумном стремлении к господству пытается строить свои расчеты на использовании этого оружия», относится и к советской стране, так как ее стратегия тех лет предполагала массовое применение ядерных средств. Пусть как ответных действий, но все же допускала такое применение. Дипломатия «с позиции силы» процветала. И вдруг министр обороны СССР заявляет о практической невозможности применения оружия, ибо оно приведет «человечество к гибели». Все это было осознано позднее. Сегодня это не вызывает сомнения даже у школьников, но тогда — в 1957 году — такое предсказание звучало впервые. Враждующие стороны пугали друг друга количеством бомб и как они будут их применять (американский план «Дроп-шот» постоянно совершенствовался), а наши «ответные» удары планировались не менее грозными. И вот Жуков говорит, что все это напрасно и приведет к непоправимым последствиям, это не совпадало с линией партии. Официально только в декабре 1981 года впервые руководитель государства Брежнев говорил о невозможности вести ядерную войну.